Главным событием, связанным с избранием в Израиле нового президента, является не факт победы многолетнего партийного функционера Реувена Ривлина над известным «грантоедом» Меиром Шитритом. Куда более значимым следует признать завершение карьеры одного из крупнейших политиков современности — нынешнего президента Израиля Шимона Переса.
Разумеется, любые выборы в Израиле несут свой политический смысл по мере обострения борьбы между патриотическим большинством и лево-либеральной светской элитой, активно подпитываемой Соросом и фондами Евросоюза.
Говорят, что израильский президент подобен по степени важности английской королеве. Тем не менее победа Ривлина имеет свой символический смысл как выражение воли широких масс израильтян против навязываемой им Америкой политики капитуляции. Напомним, что правительство Израиля отвергло последние инициативы Вашингтона по замирению враждующих сторон на Ближнем Востоке. Решение Иерусалима заморозить «мирный процесс» и отказ от осуждения России в ООН и в других международных организациях привели к небывалому кризису в отношениях с Вашингтоном.
Если избранный на пост президента Реувен Ривлин хранил всегда верность территориальной целостности Израиля и его традиции, то его главный оппонент Меир Шитрит известен своей поддержкой идеи образования палестинского государства и подстрекательством к проведению на Святой Земле гей-парадов. Его поражение было предсказуемо в стране, переживающей смену элит и рост патриотического самосознания.
Похоже, Израиль уже не свернет с пути внутреннего оздоровления и укрепления, что в переводе на язык современной политики неизбежно указывает на отдаление от Вашингтона. Обогнав арабских соседей не только в области высоких технологий, но и по уровню рождаемости, израильтяне смотрят в будущее с нескрываемым оптимизмом. Этим они также сущностно разнятся с американцами и европейцами.
При любой возможной оценке общественной деятельности Ривлина и Шитрита мы столкнемся с непреодолимо тяжелой задачей: что в их политической биографии может впечатлить людей, живущих за пределами Израиля?
Оба плавали в мелководье политических дрязг провинциальной демократии, оба были успешными политруками и министрами средней руки, коих сыщешь сотни и тысячи в прочих странах. (Исключение составят армяне, для которых избрание их пламенного сторонника Ривлина важно стратегически в преддверии столетия резни 1915 года.)
Совсем иначе смотрится фигура уходящего со сцены Шимона Переса. Зная лишь малую толику о его деятельности в Европе в пятидесятых и шестидесятых, мы можем обобщенно констатировать, что дипломатические ходы Переса там способствовали созданию израильской военной промышленности, включая ВВС.
Но главное: уходящий президент Израиля положил начало всей нашей ядерной промышленности. Интересно, но Израиль официально не признает наличия ядерного потенциала. При оценке неконвенциональных возможностей еврейского государства сегодня приводят цифру 400, указывающую на количество ядерных боеголовок. Речь идет о данных разведки ВВС США, указавшей еще тогда на наличие у Израиля немалого количества водородных бомб.
Более того, Шимон Перес был и тем человеком, который создал условия для появления у Израиля его ближайшего и надежнейшего союзника — ЮАР. Принято считать, что именно Претория предоставила тогда Израилю возможности для испытания ядерного оружия в океане. Вот что рассказал мне лично об этом в 1988 году генерал Андреас ван дер Берг, бывший глава спецслужб ЮАР. Он встретился с Шимоном Пересом в тель-авивском кафе весной 1968 года. После многочасового обсуждения сложившейся в мире ситуации Перес встал и попросил сделать заявление: «Мой друг, генерал ван дер Берг, я хочу клятвенно обещать вам, что дружба между нашими странами достигла такой меры доверия, которая не была ведома никому и никогда в человеческой истории».
Ван дер Берг подтвердил мне, что так и сталось — сообразно декларации Переса. Достаточно сказать, что ВВС ЮАР были готовы к боевому вылету в Найроби в начале июля 1976 года. В конце концов заложников в Энтеббе освободили израильтяне, но южноафриканские союзники были готовы оказать любую помощь.
Гениальный дипломат, гроссмейстер политических шахмат, тонкий знаток поэзии. Но и он, подобно прочим современным лидерам, позабыл слова пророка Захарии: «Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф». Головокружительные успехи Переса в дипломатии или Моше Даяна на поле боя привели к избытку самоуверенности, за которым приходит утрата стойкости и верности собственным же идеалам.
Известный «ястреб» еще в начале семидесятых, Шимон Перес становится сторонником мира с арабами почти любой ценой. Будучи широко признанной международной фигурой, он начал мечтать о должности Генерального секретаря ООН. Так Израиль стал жертвой эксперимента Переса вместе с тогдашним премьером Рабином, известным как Ословские соглашения от сентября 1993 года.
Начался процесс воздвижения палестинского государства. Вместо мира с арабами он привел к бушующему террору, которому не было подобия за всю историю Израиля как независимого государства. Фиаско Переса в деле мирного процесса, увенчавшегося тысячами убитых, врезалось в общественное сознание израильтян с явно преимущественной силой в сравнении с памятью о подвигах Переса в былые времена.
Он уходит со сцены с потухшим взглядом, осознавая крушение своей стратегии нового Ближнего Востока, представлявшей собой часть нового мирового порядка Вашингтона. Он признался пару лет назад в беседе с одной журналисткой, что начал снова чувствовать себя местечковым евреем — «благодаря Ахмадинежаду».
Интересно, что чувствует Перес, когда наблюдает укрепление в Киеве тех, кто называет себя продолжателями традиции Бандеры и Шухевича? Возможно, приближается мысленно к своему политическому противнику, Меиру Кахане, провозгласившему сорок пять лет назад: «Никогда снова!»
