Маркин: «Я не понимаю, зачем смаковать действия террористов»
Официальный представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин рассказал в интервью «Известиям», как сделать работу СК более эффективной, и предложил всем писать ему в Twitter.
— Подводить итоги года приходится сразу после двойного теракта в Волгограде. На фоне этих трагических событий язык не поворачивается назвать работу cиловых ведомств даже удовлетворительной…
— Спустя две недели, достаточно спокойных, можно говорить о том, что заказчики терактов нацеливались именно на единственно достижимую для них цель — надавить на эмоции и снизить самооценку. Это и называется «в бессильной злобе», реакция на успешную системную работу.
Насколько я могу судить по своему кругу, не только коллег и знакомых, но и контактов в соцсетях, в целом не было никакой паники типа «всё пропало», кроме дежурных кликуш на полставки у тех же заказчиков. Кроме естественных чувств сочувствия, скорби, поддержки волгоградцам главным мотивом стала мобилизованность на системные действия по наведению порядка в государстве. Чтобы поскорее выявить и устранить те изъяны и недоработки, возможные дыры в законах или в их применении, которыми воспользовались заказчики и их подручные.
— Главная претензия к работе правоохранительных органов вполне конкретная — власть не выполнила давнее обещание уничтожить террористов.
— Да мы все уже со счету сбились, сколько их уничтожили за это время. По каждому громкому теракту не только раскрыли и установили виновных, но и практически всех либо посадили надолго или навсегда, либо уничтожили в ходе спецопераций. Так что в этой части УК принцип неотвратимости наказания работает.
Не в этом исполняемом обещании дело. В конце 1990-х россияне лишь мечтали хотя бы о воздаянии расплодившимся бандитам, а сейчас общество ставит перед государством более сложные задачи — уметь предотвращать трагедии и избавить страну от этой нечисти.
Именно эта работа по предотвращению является основной. У нас не принято рассказывать о предотвращенных терактах, о повседневной работе и оперативников, и следователей. Таких оперативных успехов у коллег за последние годы — многие десятки, то есть сотни и тысячи спасенных жизней. И от этого тоже события в Волгограде стали таким шоком для успокоенного общества.
За 14 лет выстроена заново из руин вся государственная система. И на «вопрос блондинки», почему так долго, ответ прост: ломать — не строить, а строить — не ломать. У нас прежнюю систему те же 14 лет рушили, если от Чернобыля считать. Так что темпы восстановления на деле очень высокие и успехи есть.
Еще раз подчеркну, что детали оперативной и следственной работы мы раскрывать не вправе, чтобы не помогать преступникам обходить капканы.
— И всё же, когда система начнет не только карать за содеянное, но и предотвращать трагедии?
— А можно я отвечу вопросом на вопрос? Как вы считаете, когда у нас система безопасности дорожного движения научится предотвращать смерти на дорогах? А ведь их намного больше, чем погибших в терактах, на порядки — счет идет на десятки тысяч. Достаточно ли для этого одних только усилий государства, наведения порядка в Госавтоинспекции? Или от общества, от тех, кто пользуется системой, тоже что-то зависит?
— Тема ДТП и большого количества смертельных случаев на дорогах, безусловно, интересная. Но давайте вернемся к террористам и терактам...
— Нельзя надеяться только на спецслужбы и героический спецназ. Да, наши бойцы-герои не раз доказали готовность жертвовать собой ради спасения людей, детей. Но если граждане не готовы быть бдительными, не участвовать в теневом бизнесе и коррупции, порождающими среду для террористического подполья, то спецслужбы, а тем более следователи могут только карать и бороться с трагическими последствиями.
Случайно ли, что в отдельные регионы стремятся проникнуть выпускники зарубежных ваххабитских школ? И не просто осесть, но и засветиться в диверсиях, подрывах трубопроводов, убийствах священнослужителей и поджогах церквей. Это всё метастазы раковой клетки, в которую превращает местное сообщество безнаказанность власть имущих и их круговая порука против общества.
Кстати, один из нашумевших сюжетов прошлого года — о попытке захвата самолета пьяным дебоширом — тоже имеет к этому отношение. Человек у себя дома привык к безнаказанности, что «всё у него схвачено». А в итоге мог угробить сотни людей, а не только сломать свою жизнь.
Так что задачу предотвращения терроризма без наведения порядка на местах, а значит, без участия самого общества не решить. Только формы такого участия граждан должны быть органичными.
— О каких формах участия может идти речь? Опять дежурить у подъездов, как осенью 1999-го?
— Тогда эта форма участия была оправданна. Речь шла об агрессии международного терроризма в условиях полуразрушенного государства и предательства части элит. Никто не знал, в каком районе или городе может последовать новый удар. Но в стабильной системе такая «тотальная мобилизация» не нужна. Вполне достаточно взаимодействия федеральных ведомств с активным меньшинством граждан, добровольческим активом. На мой взгляд, только так — одновременно сверху и снизу — можно взять под контроль круговую поруку на местах, закрыть каналы для нелегального трафика и террористов.
Если кто-то закрывает глаза на откровенную торговлю наркотиками, нелегальную миграцию и прочие безобразия, а местная власть бездействует, как было в Западном Бирюлево, то эффектным ответом является вовсе не буза с драками, а объединение граждан в защиту правового государства. Не дежурные правозащитники на западных грантах, создающие дымовую завесу для коррупционеров, а лояльные государству и обществу добровольческие объединения, что вполне соответствует нашим традициям.
Для такого эффективного взаимодействия есть все предпосылки. И, в частности, мой Twitter всегда включен на обратную связь. Пишите о конкретных делах и ситуациях и обязательно найдете поддержку.
— Общественные инициативы — это прекрасно. Но сама система работы СК и других правоохранительных органов меняется? Внешне это не заметно...
— На мой взгляд, главные изменения произошли в общественном сознании.
Оказывается, у нас в органах работают в большинстве достойные люди. Неважно, сделал сержант Маковкин (именно он не пустил террориста вглубь здания волгоградского вокзала. — «Известия») шаг навстречу или просто стоял на посту. Всё равно он — герой и свой шаг навстречу опасности сделал, поступив на службу. Надеюсь, теперь многим понятнее, как наши парни каждый день рискуют ради спокойствия сограждан.
Тем контрастнее выглядит предательство, как это было в случае на Матвеевском рынке. Но именно в прошедшем году произошел коренной перелом в отношении федеральных правоохранительных ведомств к понятию «честь мундира». Теперь не только в СКР, но и в МВД, в большинстве ведомств принято немедленно сообщать о разоблачении преступников в своих рядах, не затушевывать, а вскрывать гнойники.
Обвинения оптом всех политиков, чиновников или офицеров в грехах коррупции и предательства интересов народа не только несправедливы, но играют на руку меньшинству. Поэтому диалог государства и общества при посредстве СМИ и общественных деятелей, трезвое и корректное обсуждение конкретных проблем — это именно то, в чем мы нуждаемся.
— А разве есть обратные примеры — некорректного обсуждения?
— Увы, приходится снова, как в 2002 и 2004 годах, напоминать СМИ о существовании обязанностей, прилагаемых к правам и свободе слова. Так, в эфир центрального канала прошло записанное обращение террориста, что запрещено законом. Взято из интернета — это не оправдание. Наоборот, журналисты, найдя такой сюжет в Сети, обязаны сообщить в Роскомнадзор. Хоть кто-то на этом телеканале читал закон о СМИ, статью 4?
Но речь даже не об этом, потому что на фоне нарушения этики всеми каналами даже это прямое нарушение закона терялось. Ну вот скажите мне, я не понимаю, зачем в течение всего выпуска смаковать подробности работы террористов, вместо того чтобы показывать здоровую реакцию общества и профессиональную работу спасателей?
— Судя по вашей реакции, вы были бы не против ужесточения закона о СМИ?
— Не поможет. Сами по себе, без политической культуры граждан законы не заработают. Можно сколько угодно повышать штрафы, но пока есть люди, считающие себя «равнее» прочих, трагедии на дорогах будут продолжаться. Одной только конституционной свободы передвижения и права собственности на автомобиль недостаточно для порядка на дорогах, для соблюдения права сограждан на жизнь. Нужны еще культура, умение и ответственность.
Так и в сфере массовой информации свобода предполагает этику и профессионализм. Как журналисту мне понятны мотивы телеканалов: гонка рейтингов, борьба за зрителя и за рынок рекламы. Однако нагнетание страха как средство удержать внимание не соответствует общественно значимым целям деятельности СМИ, включая цель соблюдения свободы слова.
Свобода слова — вещь обществу необходимая, но обоюдоострая. В тех странах, где ею давно пользуются и тоже не только во благо, существуют кодексы корпоративной этики журналистов. У нас после терактов 2002 и 2004 годов подобные проекты принимались сообществом СМИ. Отчасти они повлияли на ситуацию — жертв терактов крупным планом уже не показывают.
Обязательно необходимы развернутые рекомендации, составленные профессионалами самих СМИ и экспертами по праву, — как действовать при освещении терактов и иных ЧП. Их нужно регулярно обновлять и обсуждать практику применения на круглом столе с участием журналистов, пресс-служб правоохранительных ведомств, экспертов. Мы в Следственном комитете готовы к диалогу, в том числе обсудить формы наибольшего благоприятствования для редакций, соблюдающих такой этический кодекс.
