Я тут в одной клинике заменяю износившуюся часть тела на свежую, новую, и на стальных стержнях.
Речь идёт о зубах, нужных позарез человеку как орудие для выживания.
Чуть ли не вчера здоровый как бык, но без передних зубов мужик в свитере заговорил со мной, прикрывая зубы ладонью.
— Где же вы успели зубы потерять, Эдуард?
— В тюрьме, пародонтоз проклятый, челюсти жрал.
— У меня та же история, — сказал мужик, довольный, что у нас с ним одна история.
— А Вы в какой сидели? — спрашиваю.
— Да я не в России, я в Гвиане сидел, в Суринаме.
— Ну и как там? Климат, говорят, отвратительный, тропики, всё гниёт ?
Мы некоторое время поговорили о тюрьмах и тропиках.
А сейчас мы поговорим с вами о Ходорковском, потому что зубы вывели нас на тюрьму. Я поговорю, а вы послушаете.
Я ему не враг, но и не друг тоже. Я за ним наблюдал, как и многие. Любопытно.
Десятью отсиженными годами меня не особо впечатлишь. Я бесчувственный русский интеллектуал, вышедший из простых, родился так давно, что Сталин ещё жив был. И Гитлер был жив, то есть в суровые, а не хлипкие времена родился.
У нас в стране отсидевших десятку на самом деле как собак нерезаных.
В саратовской тюрьме народу со «сроками огромными» было половина тюремного контингента.
Помню, стою под лестницей, в отстойнике, дверь в адвокатскую открыта, а там сидит знакомый зэк, довольный, кричит мне: «Эдик, 23-и мне дали!» Это он доволен, что не пожизненное.
Присутствовал я при неудачном побеге человека, у которого уже был пожизненный срок. Дело было в пещерах Саратовского областного суда... Его досудили и дали второй пожизненный. Бандит. Сильный человек.
Другой случай. В одной тюрьме (сказал бы, в какой, не могу!) узнал парень-бандит, что его к вечеру заведут в другую камеру, а там его ждут давние враги. И предполагал, что они с ним сделают. Он приготовил заточку и пошёл. Конвойные его туда кинули и дверь закрыли. Парень встал к двери спиной, вынул заточку и говорит: «Одного из вас я точно убью, а там как получится».
На него не набросились. Простоял до утра, так вот спиной к двери. Утром его забрали из той камеры конвоиры.
В исправительной колонии № 13 под Энгельсом, в заволжских степях я стоял на поверке с отрядом, где человек 15 сидели кто десятый, кто двенадцатый год.
Никто из них себя героем не выпячивал.
Я это к чему всё говорю ?
А к тому, что десять лет сами по себе испытание. Да.
Но через него прошли десятки тысяч, а может быть, сотни тысяч наших дорогих сограждан.
У креативного класса принято свысока относиться к так называемым уголовникам, но отрицать то, что они по большей части мужественно переносят свои (по большей части заслуженные) страдания, не следует.
Таким образом, десятки тысяч отсидели свои «срока огромные».
Ну и Ходорковский отсидел.
А что ему ещё оставалось делать? Это он для «креативного класса», для городской интеллигенции герой, чтоб стать героем для народа, этого мало.
Что ему оставалось делать? В любом случае?
Он что, в ногах валяться мог у персонала лагеря или тюрьмы, но не стал?
Да валяться не мог, его бы положение не улучшилось. Ему бы персонал помочь не смог, судил его суд, а не конвойные.
Если б валялся, подняли бы и сказали: «Ты чё, придурок ? А ну, стой!»
Теперь Ходорковский вышел. И сразу эмигрировал, улетел в Берлин, будем называть вещи своими именами. Эмигрировал, как Каспаров, как Гуриев.
Сказал уже в Берлине, что политикой заниматься не будет. Бизнесом заниматься не будет.
Вот сейчас испросил себе визу в Швейцарию.
Не сравнивайте Михаила Борисовича с Манделой только!
В феврале 1985 года (к тому моменту Мандела сидел уже 21 год! И как сидел тяжело, в одиночке, имел право только на одно письмо и один визит в шесть месяцев!) тогдашний президент ЮАР Питер Бота предложил Манделе освобождение в обмен на «безоговорочный отказ от применения насилия в качестве политического оружия».
Вот что ответил Мандела:
«Какую ещё свободу мне предлагают, когда народная организация остаётся запрещённой? (Имелся в виду Африканский национальный конгресс.)
Только свободные люди могут вступить в переговоры.
Узник не может заключать договоры».
И он остался в тюрьме. Однако уже в 1994 стал президентом Южной Африки.
Дорога страданий и боли оказалась для Манделы длиной в 27 лет.
Он её прошёл всю. Ну конечно, он был военный руководитель Африканского национального конгресса, а Ходорковский — бизнесмен-ангел.
Понятно.
«Креативному классу», ультралибералам очень хочется иметь своих героев. Понятное желание.
Но всё время попадают пальцем в небо. То мошенника Навального объявили героем, то смердящих девок на руках носили и носят, Михаил Борисович много лучше будет и девок и Навального, но он же из Берлина в Швейцарию поехал....
