Так получилось, что у меня всегда было много друзей — ресторанных музыкантов. Меня мутило от той музыки, которую они играли, но признаемся друг другу: ресторан — естественная среда обитания музыки. И, например, в том же самом СССР кабацкие музыканты были небедными людьми. И, как правило, любящими и знающими музыку. Собиравшими записи, пластинки. С которыми было о чем поговорить и чему поучиться.
Ну а играли они то, что заказывал экипаж сейнера «Удалой» или наши гости из солнечной Грузии. Кстати, насколько я помню, лезгинку танцевали все — независимо от конфессии и красных замшевых тапочек. Ну уж а что творилось под evergreen «Ах, Одесса — жемчужина у моря» больше походило на римские оргии. Можно было еще работать в отвратительных комсомольских ВИА и петь про БАМ и голубые дали, но людям, которые слушали Кэннонболл Эддерли и Дэвиса, легче было сдохнуть или — выход — играть для пьяненьких морячков с рейса.
Я до сих пор встречаю тех музыкантов, которые работали в «Мавзолее» в Петропавловске, а потом сбежали через ансамбль Кобзона в Америку, на Брайтоне у Мамы Розы. Наверное, им повезло, что они сбежали всеми неправдами и им не довелось лабать перед братками 1990-х, которых расплодилось как тараканов. Что не пришлось лабать перед ментами, которых по «гражданке» от братков уже отличить было невозможно. Что не пришлось видеть гибель профессии и тотальный переход на караоке под дешевый лэптоп.
Но повезло не всем. Могу себе представить, с кем нос к носу приходилось сталкиваться в 1980–1990-е сочинским кабацким музыкантам — ведь туда еще с советских времен сползается вся криминальная мразь России и окрестностей. Могу себе представить разговоры зажравшихся в «армани» с певцом — «Эй, ты, иди сюда. Как звать?» и всё такое — про «муркумогешь» даже шутить не хочется.
Все люди, вышедшие из кабаков 1990-х, так или иначе за свою жизнь такого общения нахавались по полной программе. Артист — профессия позорная — прежде всего от слова «внимание», ну по всем остальным параметрам — в общем, тоже. Наверное, только вторая половина ХХ века сделала артистов уважаемыми людьми, а не прислугой у столика (неважно, где столик — в дублинском пабе или на рублевской даче). Ну и всё зависит, конечно, от просто чувства самоуважения самого артиста.
Конечно, среде можно сопротивляться, но большинство музыкантов не для сопротивления рождены, а петь песни. Вот и поют — где и с кем уже неважно. Я думаю, у многих возник при общении с гангстерами 1990-х еще и стокгольмский синдром: «О, это мой крутой друг Японотайванчик, сам! Да у меня теперь всё в шоколаде — если чо, за меня братва впишется!» И так далее.
Все говорят про великого Фрэнка Синатру — дескать, певец мафии, бла-бла-бла. Но все обвинения его в связях с мафией так и остались на уровне констатации наличия у него дяди Бейба Граванте из банды Вилли Моретти или дружеских связей с Сэмом Джанкана. Ну да — певец итальянского происхождения, мафия итальянского происхождения, в ресторанах мафия сидит, на корпоративчики и частные вечеринки тоже не ангелы зовут. Вот и дарит Синатра на рождественской закрытой вечеринке гангстеру Фискетти золотую сигарету с гравировкой «Дорогому Чарли от друга Фрэнка». Мог бы этого не делать, кстати. Ну, есть сведения, что именно Синатра помог федералам укатать Сэма Джанкана в тюрьму. Поешь среди волков — глядишь, сам завоешь.
Что-то тут нездоровый ажиотаж вокруг «нашего очередного всё» Григория (Grisha) Лепса. Вот, кстати, тут любая версия абсолютно объяснима с точки зрения изложенного выше (фраза звучит достаточно по-канцелярски?). Я верю в любую версию, потому что они все возможны. И главное — все они правдоподобны. Grisha — не Frank по-любому.
Есть несколько чисто музыкальных фактов касаемо этого артиста. Во-первых, он умудрился собрать вокруг себя просто блестящих музыкантов. У него играют молодые фантастически подкованные ребята. Это хорошо. А музыка — конечно, жуткий нежизнеспособный гибрид «шансона» (а по сути, все того же клезмера и фрейлехса, который у нас теперь зовется блатняком) и надерганного из рока и попсы, созданных черными пресвитерианами и «белым протестантским большинством». Могла бы быть такая музыка плавильного котла. А по сути — разваливающееся на части пустопорожнее фуфло. Оно вообще популярно на территории, где сильны лагерно-ментовские представления о культуре. То есть, по сути, гангстерские. И тут мы возвращаемся по кругу к тому самому столику, у которого корячится артист перед сытым бандюганом.
И после этого вы удивляетесь, что Grisha в каком-то ФБР значится как перевозчик денег? Я не удивлен — стилистическое единство выдержано.
Правда, то же самое ФБР и Синатру разрабатывало по линии «коммунист». И что?
