«Красный рассвет» озарил «Неуловимых»
В намерениях российских прокатчиков, поменявших оригинальное название фильма Дэна Брэдли, виден не только коммерческий расчет («Неуловимые» в равной степени отсылают как к нашему классическому истерну, так и к сталлоновским «Неудержимым»), но и соображения высшего порядка: даже сегодня при всем желании нельзя представить себе московский кинотеатр, на котором красовалась бы растяжка «Красный рассвет».
Тем, чья юность пришлась на самый конец холодной войны, вряд ли нужно что-то объяснять. Для советской контрпропаганды не существовало жупела более одиозного, нежели «Красный рассвет» Джона Милиуса — поклонника самурайского кодекса бусидо и самопровозглашенного «дзен-фашиста», сценариста ультраправых полицейских боевиков и «Апокалипсиса наших дней», режиссера «Диллинджера» и «Конана-варвара».
Даже «Рэмбо-2» и «Рокки-4» смотрелись на его фоне произведениями в худшем случае спорными. Здесь же небольшой городок в Колорадо ничтоже сумняшеся оккупирует неограниченный контингент советских, кубинских и никарагуанских ВС.
Учителя, только что читавшего лекцию о походах Чингисхана, скашивает на глазах учеников автоматная очередь, а над спешно разбитыми концлагерями разносятся песни советских композиторов. И единственные, кто находит силы противостоять нашествию, — «Росомахи», молодая гвардия, сформированная из местной футбольной команды с тем же названием.
Фрагменты «Красного рассвета», то и дело появляющиеся в передаче «Камера смотрит в мир» и документальных фильмах вроде «Что там в яркой упаковке?» бередили неокрепшие умы не хуже, чем боевая раскраска настолько же наглухо запрещенной группы Kiss. У многих тинейджеров того времени фильм заочно стал культовым. Тем более что вероятность увидеть его при жизни измерялась величинами отрицательными.
Чудеса, впрочем, случались: весной 1989 года хозяин видеосалона, где автор этих строк в то время рисовал афиши, умудрился раздобыть затертую кассету и устроил «закрытый», как теперь бы сказали, показ легендарного фильма (стоит напомнить, что вполне реальный срок тогда можно было получить даже за «Крестного отца»).
Общий сюрреализм ситуации усиливался тем, что внешне держатель видеоточки был совершенно неотличим от Патрика Суэйзи, сыгравшего у Милиуса главную роль. Само же кино, впрочем, на тот момент ожиданий скорее не оправдало, показалось затянутым, но никакого значения это уже не имело.
Так что новости о грядущем ремейке были с воодушевлением восприняты по обе стороны Атлантики, и надо было лишь запастись терпением. Фильм был готов еще четыре года назад, однако сначала премьеру отложили из-за традиционных для студии MGM финансовых неурядиц, а потом (под угрозой срыва международного проката) полностью законченный фильм подвергся вполне пелевинской «перезагрузке»: выбранный в качестве агрессора Китай «по живому» поменяли с помощью новейших технологий на Северную Корею.
В результате в американский прокат «Неуловимые» вышли лишь прошлой осенью. К этому моменту иные исполнители главных ролей успели превратиться из многообещающих новичков в звезд блокбастеров (Крис Хемсворт дважды сыграл комиксового громовержца в «Торе» и «Мстителях», Джош Хатчерсон стал главным героем «Голодных игр»), а Корея окончательно разуверила мировую общественность в необходимости каких бы то ни было реверансов в свой адрес.
Получился вполне эффектный, куда более энергичный (короче оригинала минут на 40) и вполне современный боевик, в котором, по счастью, сохранилось то главное, что было в фильме Милиуса. Это не абстрактная стрелялка непонятно в кого, не очередные «ковбои против пришельцев», но четкое идеологическое высказывание, причем куда более универсальное, чем может показаться: еще в конце 1980-х «Красный рассвет» поражал сходством с военно-патриотической продукцией отечественного производства.
Внешний эффект особых изменений не претерпел. А чтобы окончательно превратить «Красный рассвет» в «Неуловимых», нужно было всего лишь перевести программную финальную речь лидера «Росомах», которую он произносит на освобожденном от оккупантов футбольном поле, патриотическими стихами Станислава Куняева: «Для тебя «территория», а для меня это Родина, сукин ты сын!»
