Предполагать, что было первично: обыски в «Оборонсервисе» привели к отставке министра обороны, или для смены министра эти обыски и были инициированы — это, в сущности, решать классическую задачу про курицу и яйцо. С постоянным дополнительным в российских реалиях условием: коммерческие успехи характерны для всех обладателей серьезных административных ресурсов, а вот наступление ответственности всегда связано с какими-то иными, крайне редко связанными напрямую проступками, обстоятельствами. В случае с Министерством обороны есть такое существенное обстоятельство, как участие ведомства в освоении 20-триллионной программы по перевооружению армии. Причем, опять же исходя из наших реалий, сумма эта будет ощутимо увеличиваться по мере реализации программы. Кроме того, продолжается программа экономической оптимизации собственности Министерства обороны, начатая при Анатолии Сердюкове. Учитывая объемы этой собственности, включая землю и прочую недвижимость, речь идет об управлении (или, говоря современным языком, — администрировании) серьезными финансовыми потоками. Можно поэтому предположить, что смена министра повлечет за собой корректировку состава бенефициаров, навряд ли всех порадующую. В этой ситуации фигура преемника — это серьезный выбор.
С этой точки зрения назначение министром обороны политического и административного тяжеловеса Сергея Шойгу — вполне удачное. Сергей Кужугетович — давайте про это вспомним — единственный министр ельцинской администрации, который до сих пор остается в высшем номенклатурном составе и занимает важные и реальные, а не ритуальные должности. Во времена его руководства Министерство по чрезвычайным ситуациям стало весьма эффективным не только в профессиональной, но и в коммерческой деятельности, а также в многотрудном деле удачного пиар-сопровождения. Министр в красной куртке всегда присутствовал на экране ТВ в различных ситуациях — надежный, компетентный, спокойный. А уж насколько в действительности эффективно срабатывали подведомственные службы, кто знает — тут ведь ни критериев, ни возможности сравнения в принципе не существует. Поскольку ситуации чрезвычайные и нормированию действий плохо поддающиеся. Столь же сложно понять, лучше или хуже стали бороться со своей работой пожарные части при переводе из системы МВД в систему МЧС. Понятие «если бы» мало пригодно для сравнительного анализа. Или как изменились тарифы деятельности пожарных инспекторов — они увеличились бы при оставлении в прежнем ведомстве или, наоборот, стали бы «замороженными» в условном прайс-листе? Это неизвестно. Зато известно, что ведомство при Шойгу стало крупным, влиятельным, коммерчески состоятельным и вполне привлекательным по условиям для своих сотрудников.
С этой точки зрения военные, видимо, должны остаться довольны новым назначением: их новый руководитель способен не только организовать работу, но и умело использует административные и аппаратные возможности, в том числе и для улучшения экономического обеспечения подведомственной деятельности. Это видно не только по ситуации с МЧС, но и по первым результатам деятельности на посту губернатора Подмосковья. Здесь, кстати, стоит отметить, что подмосковным жителям повезло меньше, чем военным: преемника губернатора с сопоставимым весом и организационными возможностями найти, видимо, не получится. Хотелось бы надеяться, что здесь хотя бы обойдется без анекдотического обмена должностями, как это однажды было с министром юстиции и генеральным прокурором.
Не приходится сомневаться, что с экономическими и коммерческими задачами, которые ставились и решались при прежнем министре, Сергей Шойгу справится столь же успешно. Проблема учета интересов разных групп лоббистов при распределении оборонных заказов может оказаться несколько серьезнее, поскольку, как уже отмечалось выше, конфигурация бенефициаров вполне может измениться, а это приведет к столкновению интересов групп, условно, из президентского и премьерского окружения. Вполне вероятно, что в этой связи за постом министра обороны последует и пост вице-премьера. Пока непонятно, как это тогда будет соотноситься с кругом обязанностей вице-премьера Дмитрия Рогозина и как вообще будут выстраиваться взаимоотношения между формально стоящим выше по должности Рогозиным и располагающим серьезным аппаратным весом, но формально (пока) нижестоящим министром Шойгу.
В любом случае для дела, видимо, профессиональный управленец с большой административной практикой окажется никак не менее полезен, чем бывший комсомольский активист, только сравнительно недавно выяснивший, как выглядит заводская проходная. И решение серьезных проблем ВПК, включая не только модернизацию оборудования и техники, но и подготовку квалифицированных инженерных кадров — задача актуальная и общая. И никак политическими лозунгами и публичными разносами подчиненных не решаемая. Здесь точно случай, когда нам не «шашечки», а «ехать». И тут административный и хозяйственный опыт Шойгу может пригодиться точно никак не меньше, чем политический опыт Рогозина.
Ну и конечно, возвращение в правительство крупной фигуры — это расширение круга претендентов на пост премьер-министра, в случае появления подобной вакансии.
