Каждый законодательный акт, принятый у нас в стране за последние два десятилетия, имеет четыре ярких грани, своего рода «четыре стихии»: реальная интенция, официальная версия, общественное недоверие и правоприменительная практика.
О реальной интенции выступивших с той или иной законодательной инициативой мы знаем меньше всего. Мы можем лишь предполагать, зачем сия инициатива была выдвинута. Спектр предположений здесь широк, но, вполне может быть, и правда кто-то хотел как лучше. Правда, бессмертную цитату покойного В.С. Черномырдина никто не отменял.
Официальная версия бравурна. Мы Родину защищаем! Варианты — детей, учителей, пенсионеров, малый бизнес… А всякий несогласный с законопроектом — недруг страны. Варианты — педофил, голос олигархата, с жиру бесящейся москвич или, наоборот, необразованным житель деревни.
Общественное недоверие — это уже просто инстинкт. Вы не детей хотите защитить, а оппозицию заткнуть. Вы не с экстремизмом боретесь, а со свободой слова. Вы не за Родину радеете, а за свои теплые места… Возможно, когда-нибудь это недоверие станет предметом серьезного социологического исследования.
Но когда дело доходит до правоприменительной практики, жизнь всё расставляет по своим местам. И совершенно не важно, чисты ли были помыслы законодателей, правы ли были их критики и в чем состоял реальный замысел законопроекта. Если закон плох, недоработан или не согласуется с реальностью современного мира, то он выходит боком. И в этом смысле очень точна другая цитата Виктора Степановича: «У нас никогда такого не было, и вот опять!».
Когда в нашем УК появлялись статьи 108 и 114 («Превышение пределов необходимой самообороны»), переписанные с соответствующих статей УК РСФСР, возможно, что никто ни о чем не думал вообще, а возможно люди исходили из самых светлых и добрых побуждений. Но прошли годы, и эти статьи стали серьезной политической проблемой. Правоприменительная практика стала возбуждать общественное недовольство, грозящее стать политическим.
Когда в Конституцию вписывали, что Россия является секулярным и социальным государством, вполне вероятно, кто-то снова хотел как лучше, но полтора десятилетия спустя обе эти формулировки стали серьезным фактором политического раскола общества. И тут уж предположения о реальной интенции только самый распоследний конспиролог может истолковать в том смысле, что так и задумывалось. Увы, нет. Я не говорю, что эти положения Основного закона глупость. Я лишь констатирую, что жизнь расставила все по своим (не слишком хорошим) местам и правоприменительная практика показала результат того, что в спешке вписывалось в Конституцию.
Еще хуже обстоят дела с законодательством об экстремизме, об информации и т.п. Это дела недавних дней, и здесь уже во всей красе предстали все четыре стихии нашего законодательства. Здесь мне решительно непонятно, какова была интенция, но я снова предположу, что плохого никто не хотел, ведь не допускать политического, национального и религиозного экстремизма стремится любая разумная власть. Ну а порнографии в Сети и правда чрезвычайно много, она слишком легко доступна, в том числе детям, особенно учитывая низкую компьютерную грамотность родителей в среднем по стране. Установить родительский контроль посредством антивирусов отечественного производства для большинства населения страны задача из разряда «миссия невыполнима», хотя бы по причине того, что, как правило, именно дети являются семейными системными администраторами там, куда дошла хотя бы мысль о том, чтобы пользоваться лицензионными средствами защиты.
Аргументы авторов соответствующих законопроектов мы все хорошо знаем, равно как и версию критиков власти. И тут, кстати сказать, тоже сказалась наша низкая компьютерная грамотность. В тот самый день, когда Дума принимала соответствующие поправки, призванные ограничить «разнузданность» интернета, хакеры-активисты положили на бок сервер нижней палаты нашего парламента, но все равно никто не задумался о том, что Сеть — слишком сложный организм, чтобы им можно было командовать как группой ребятишек в детском садике. Прозрачный намек хакеров — это ведь не простое сетевое хулиганство. Хотите вы этого или нет, это тоже своего рода правоприменительная практика. Именно так начал действовать закон в день его принятия.
И вот в Сеть выложили очевидно провокационный видеоролик «Невинность мусульман». Фильмом его не назовешь — он напоминает любительскую поделку, но последствия носят глобальный характер. Американские посольства штурмуются и осаждаются по всему Ближнему Востоку, США посылает в регион специальные подразделения, Ромни и Обама обмениваются по поводу произошедшего нелицеприятными высказываниями… Но ведь вся эта буза — очевидно не наша война. Соучаствовать в этом безумии — против нашей истории, традиции и народной мудрости, о которой поется даже в национальном гимне.
Веками на огромных просторах России дружно жили православные христиане, мусульмане, иудеи и люди других конфессий, а если и случались определенные инциденты, то они ни в какое сравнение не шли с религиозными и расовыми войнами на территории Европы и Америки. Россия прошла через катастрофы 1917 и 1991 годов и все равно оставалось геокультурным пространством, где градус противостояния Север-Юг был беспрецедентно низким, где новых крестовых походов никогда не было, а джихад XXI века очень быстро перестал быть общенациональной проблемой, причем именно благодаря тому, что в глобальных разборках наше государство участвовать отказалось.
И вот то, что является, по сути дела, нашим национальным ноу-хау, находится в опасности. Федеральные министры опровергают свои собственные высказывания в социальных сетях, прокуратура требует у провайдеров отключить чуть ли не весь YouTube, а оппозиционеры считают такое отключение катастрофой… Проблема состоит в том, что, как ни выскажись в отношении скандального видео, ты не только делаешь опасное политическое заявление, но и апеллируешь к законодательству, которое было принято по совершенно другим мотивам.
И вот теперь нам придется уклоняться от глобального безумия, лавируя между безответственными высказываниями и дурными законами, которые, как водится, аукнулись в реальности совершенно неожиданным образом.
