Пенсионная реформа не подчиняется здравому смыслу
Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко сообщила на днях, что концепция пенсионной реформы в России будет определена до конца года. При этом она заверила коллектив холдинга «Сухой», а в их лице и всех россиян, что «в ближайшее время не будет повышаться пенсионный возраст». Хотя и признала, что во всем мире это происходит по объективным причинам.
Теперь правительству до конца сентября надо будет представить предложения по параметрам развития пенсионной системы. Что характерно, эти параметры должны обеспечить «надежность пенсионной системы и долгосрочную сбалансированность с учетом демографических изменений в структуре населения».
В бюджетном послании президента это пожелание звучит органично, но как это сделать на практике, видимо, мало кто представляет. На самом деле мы даже в первом приближении не можем или просто боимся ставить вопрос о пенсионном возрасте.
Почему же так происходит? Мне представляется, что осторожность политиков нужно искать в отсутствии консолидации в обществе. Дискуссия на уровне экспертов идет, но она находится где-то на периферии общественного сознания.
Все понимают, что повышение пенсионного возраста в России — процесс неизбежный, все понимают, что рано или поздно это произойдет, но все продолжают выступать против каких-то очевидно позитивных изменений. Наверное, потому, что изменения — не важно, со знаком плюс или минус — всё равно что-то привносят в привычный уклад жизни и заставляют пересматривать свои привычки и стереотипы.
Поэтому основную проблему в пенсионной реформе я вижу в том, что нет консолидации в обществе. И нет консолидирующей политической силы. А значит, я опять должен вернуться к своему утверждению, что у нас вся политика — левая. К этому все уже привыкли и готовы такую картину мира принять. Соответственно, всё, что имеет хотя бы условный правый вектор, принимается в штыки. Но в жизни так не бывает. Бывает зима, и бывает лето. Такая «сезонность» должна наблюдаться и в политике — правда, как всегда, лежит где-то посередине.
Я думаю, что у правительства есть реальное понимание ситуации, но в условиях расколотости общества и уже упомянутого дрейфа влево оно не торопится публично определять свою позицию. И дело вовсе не в том, что «Единая Россия» не хочет дискутировать с оппозиционерами. Совсем наоборот. Как раз пытаясь найти точки пересечения или хотя бы вступить в диалог с «левеющей улицей», власть не сможет предлагать решения, которые лежат ближе к центру или даже переходят на правый фланг.
Но изменения в сознании всё равно происходят, и идут они снизу. Я бы посоветовал «архитекторам пенсионной реформы» пристальнее взглянуть на данные опроса общественного мнения, который провела компания «Ромир». Согласно опросу, только 6% россиян рассчитывают на помощь государства, а 4% — на помощь близких после выхода на пенсию. В основном россияне надеются лишь на собственные силы — кто-то заранее копит деньги на старость, кто-то покупает квартиры для сдачи в аренду, а две трети граждан и вовсе собираются работать до гробовой доски.
Для меня эти цифры делают очевидным, что патерналистская модель отношений между гражданами и государством в пенсионной сфере за годы капитализма явно дала трещину. Опрос «Ромира» показывает, что граждане наконец перестали видеть в государстве единственного кормильца и уже понимают, что заботиться о своем благополучии — это их личная ответственность, а не ответственность государства, как было принято в советские времена.
Но если 75% россиян в любом случае собираются работать даже после выхода на пенсию, то почему нельзя отодвинуть официальную границу старости на несколько лет? Ответ на этот вопрос, видимо, лежит где-то за гранью здравого смысла.
Автор — член наблюдательного совета Московского кредитного банка
