Свобода нас встретит радостно у выхода
Была у советского человека мечта — что где-то далеко-далеко, там, куда пускают только после проверки на Лубянке и в парткоме, и то не всех и не всегда, есть зеленый-зеленый парк. Зеленей, чем газон на Скотопрогонной улице Шарикоподшипникового района города Капотни-на-Кляузе. И там средь бела дня собираются люди, и один из них встает на табуретку и говорит вот все, что ему вздумается. И про правящий режим, и про королеву, и про то, что пора уже покончить с эксплуатацией трудящихся, и, конечно, про водопроводчика из Челси, который не хочет чинить кран и вообще пьяный. От этой мечты у советских людей кружилась голова, потому что всё, что можно было говорить громко, да еще и в присутствии трех незнакомых людей, обычно было придумано заранее и совсем другими людьми и публиковалось отдельно в виде майских тезисов. Но так невозможно было жить, и поэтому Гайд-парк оставался каким-то сияющим островом в далекой ночи империализма и победившего социализма, разницу между которыми было можно ощутить, только отъехав хотя бы по путевке с обязательством написать на всех участников поездки «справочки».
Я люблю Гайд-парк. Я бы даже назвал его одним из лучших мест на земле — настолько здесь просторно, чисто, спокойно и из-под земли дышит знаменитая лондонская уверенность в собственной истории и в завтрашнем дне. Поэтому тут и дворцы, и шезлонги для любителей позагорать, и фонтаны, и вокруг полно знаменитых домов, где жили знаменитые писатели и нет. Я бы назвал его лучшим парком на земле, если бы не было «Сокольников», потому что за последние несколько лет «Сокольники» реально стали отличным местом, особенно в нынешнем сезоне, когда удалось выкинуть этих певиц под ноутбук вместе с шалманами, где они завывали. Я люблю гулять и там, и там.
Но вот странная вещь — сколько бы раз я ни был в Гайд-парке, а также в прилегающем к нему Кенсингтонском, я ни разу не натыкался на уголок спикеров. Вернее, время от времени из окна такси я вижу в каком-то месте человек 20, которые рассеянно слушают каких-то типов. Ну ОК — наверное, это и есть тот самый островок безбрежной свободы, где можно наконец сказать, что Георг Буш-младший похож на клинического идиота. И возмутиться чудовищными нарушениями демократии в Британии по поводу того, что проповедника, призывавшего поубивать немного англичан, наконец-то выслали из Англии, не забыв заплатить его семье пенсию на £400 тыс. Понятное дело, люди возмущены: а как же свобода слова «убивать»? Ну вот — стоят на углу Гайд-парка и возмущаются. Остальные идут в парк бегать трусцой или просто лежать на траве.
А у нас ведь не было нужды в уголке спикеров. При Борисниколаече — что хочешь, то и говоришь. Хочешь — один-одинешенек, хочешь — на Манежку тысяч сто приведи и говори им — главное, чтобы слушали. Вопрос-то встал в молчаливые годы, когда рот был занят жеванием нефтедолларов у всех слоев населения без исключения. Вернее, чуть позже — когда, слегка наевшись, захотелось поговорить. А поговорить не то что не с кем, но и негде. Захотели милые москвичи собраться на Болотной — собрались, поговорили. А потом — бац — и каждый сбор все туже и туже проходит по инстанциям, хотя, как известно, у нас уведомительный порядок, а не разрешительный. И стало понятно, что нужно место, чтобы поговорить. И желательно, чтобы разговоры эти были подальше от острого взора начальства.
Уже тогда — на волне массовых собраний граждан — начала мелькать идея, что надо сделать площадку, на которой пусть болтают что хотят.
И вот идея кристаллизовалась — парк Горького и «Сокольники». Тут будет уголок болтуна. Как выясняется, что собраться смогут не больше 2 тыс. человек, что для Москвы с ее размахом — ничто. Ну да ладно, брошенная с иезуитской улыбочкой кость конечно же не устроит никакую оппозицию. Ведь тот же самый Удальцов мыслит «Маршами миллионов», даже если на его клич приходит 30 человек. Настоящие экстремисты, которые почему-то не фигурируют в громких делах, предпочитают собираться быстро, за несколько минут проломить головы дагестанским болельщикам и так же быстро разбежаться — им вообще места для сбора как такого не нужно. Придут коммунисты, чтобы осенить культуру и веру серпом и молотом, как теперь принято, их вождь будет там проводить предвыборную работу. А что же сибирский мужик Илья Пономарев? А как же писаная красавица Алена Попова? И как без русского богатыря Сергея Пархоменко? Им там явно будет тесно.
Поэтому два прекрасных парка на сегодня будут ареной мерения размерами — одни будут говорить: «Вы хотели площадки беспредельной свободы — вы ее получили». Другие будут говорить: «Это совсем не то, а сплошное издевательство над протестом миллионов». Поеду ка я погуляю вдоль дома, где писатель Дж Барри писал «Питера Пена в Кенсингтонском парке» про мальчика, который не хотел взрослеть.
