В начале апреля подвели итоги пробного ЕГЭ по математике, который прошел в Москве 17 марта. В основном внимание журналистов, писавших об экзаменационных результатах, сосредоточилось на двух фактах, о которых рассказал проректор Московского института открытого образования Иван Ященко.
Во-первых, 10% школьников не смогли решить рациональное уравнение, и это, по словам Ященко, нормально. Во-вторых, 30% школьников не смогли решить следующую задачу: «1 киловатт-час электроэнергии стоит 3 рубля 50 копеек. Счетчик электроэнергии 1 января показывал 88 742 киловатт-часа, а 1 февраля показывал 88 940 киловатт-часов. Сколько рублей нужно заплатить за электроэнергию за январь?»
Более того, один из школьников посчитал, что за месяц ему придется заплатить 260 тыс. рублей. И это, по-видимому, уже не нормально.
Первое впечатление: ужас-ужас. Наше образование не просто катится вниз, но уже скатилось до самого дна. Удивительно только, что более сложные уравнения решаются легче, чем простенькие бытовые задачи. Как не согласиться с Ященко, который считает, что необходимо начать перестраивать учебные программы в сторону жизни, включать больше практических задач!
Однако в голову приходит старая байка о том, как учитель физики рисует на доске шар на наклонной поверхности и задает ученику вопрос, куда шар покатится. Ученик, немного подумав, говорит: вверх. Пораженный учитель спрашивает: почему? А потому, отвечает ученик, что в школе всё не так, как в жизни.
Мотивы ученика вполне понятны. И наши школьники в жизни, скорее всего, справятся с оплатой электричества. На школьном же экзамене этот вопрос кажется слишком простым и неуместным, а стало быть, в нем должен быть какой-то подвох. Или же, говоря словами еще одного анекдота, «не пойму, на чем он меня кидает!».
То есть задача не математическая, а скорее психологическая — и отчасти еще и лингвистическая.
Мы все видим оторванность школы от жизни. Я, впрочем, не готов признать, что это всегда плохо. Школа решает в первую очередь не задачу подготовки человека к жизни. В конце концов, этому он научится и вне школьных стен. Для того чтобы правильно оплачивать счета или покупки в магазине, не нужно 10 лет учиться в школе. Школа должна давать фундаментальные знания, которые уже вошли в культуру и служат связи между разными поколениями. Это в большей степени касается гуманитарных знаний, однако и математика необходима — хотя бы для понимания фразы: «Подумаешь, бином Ньютона». Поэтому на один из важных вопросов сегодня, учить ли в первом классе писать ручкой или печатать на компьютере, я бы ответил — писать ручкой. Этот ответ, правда, годится для детей, у которых дома есть компьютер. Других детей придется учить печатать. Сколько ни декларируй это, образование не может и не должно быть одинаковым.
Но вопрос «чему учить?» часто оказывается для школьников не самым главным. Важнее — что спросят на экзамене, потому что экзамен определит их дальнейшую судьбу, по крайней мере, так им кажется. И поэтому основной задачей становится подготовка к экзамену, а не получение знаний, как вечных, так и актуальных.
Решая задачу об оплате электричества, школьник стремится не решить реальную бытовую проблему, а угадать, что имел в виду коварный экзаменатор и как ему угодить. Так что тут не в математике дело.
Наше образование напоминает финансирование спорта. Хорошо финансируются только олимпийские виды. В школе же выделяются предметы, по которым сдают ЕГЭ. На них и направлены все усилия учителей. Отсюда и следующая коллизия. Детей надо учить понимать тексты. Но на деле детей учат понимать лишь те тексты, которые могут войти в ЕГЭ. Анализ текста вообще заменяется натаскиванием на интерпретацию текстов ЕГЭ. Если же в ЕГЭ случайно затесался текст другого типа (например, задача про оплату электроэнергии), то у ученика возникает ступор. Необходимо включать дополнительный интеллектуальный ресурс, который есть не у всех.
И в этом состоит главная лингвистическая проблема нашего образования (ее, кстати, вскользь отмечает и Ященко, говоря, что школьники легко могут перепутать сдачу с суммой). К сожалению, сегодняшний мир не располагает человека к внимательному чтению текстов. И вот этому действительно надо специально учить. И именно в школе.
Автор — директор Института лингвистики РГГУ.
