«Мы не хотели демонстрировать господина Игнатенко в наручниках»
В среду, 4 января, суд города Новы-Сонч (Польша) на 40 суток арестовал бывшего первого зампрокурора Московской области Александра Игнатенко, задержанного 1 января на местном горнолыжном курорте Закопане. О том, где сейчас Игнатенко и каковы перспективы его экстрадиции в Россию, рассказал польский адвокат Игнатенко — Марчин Левчак. Обозреватель «Известий» Иван Чеберко встретился с юристом в его адвокатской конторе.
— Марчин, расскажите, каким образом вы получили дело Игнатенко?
— Я был нанят государством. Дело я принял только два дня назад, а вчера уже было заседание суда по решению об аресте. Времени в обрез для ознакомления. Так что мои знания относительно дела господина Игнатенко я бы не назвал очень уж обширными.
— Вы контактировали с российскими адвокатами, которые занимались «игорным делом» и, в частности, представляли интересы Игнатенко?
— Нет. С самим господином Игнатенко я общался с помощью переводчика. Он изложил мне свою позицию относительно случившегося. На сегодняшний день мне этой информации достаточно, чтобы представлять его по делу о временном аресте.
— И в чем заключается позиция Игнатенко?
— В том, что он не хочет находиться под арестом и просит отпустить его под денежный залог. Но проблема в том, что граждане других стран, не являющиеся резидентами Польши и не имеющие здесь постоянного места проживания, обычно под залог не отпускаются. Их арестовывают, чтобы они гарантированно не уехали из страны.
— А родственники Игнатенко — жена и сын, — они сейчас здесь ? Вы с ними контактируете?
— Я видел их вчера в суде. Это всё, что я вправе вам сказать.
— Как они держались?
— По моим наблюдениям, они очень глубоко тронуты произошедшим, но стараются вести себя спокойно.
— Это вы настояли, чтобы вчерашнее заседание было закрытым для журналистов?
— Да, я объясню почему. Этого хотел господин Игнатенко. Это ведь дело не о том, виновен Игнатенко или нет. Вопрос только в том, выдавать его России или нет.
Вы лучше меня знаете, что его дело весьма спорное. Я, к примеру, слышал, что против обвинения Игнатенко возражал российский генеральный прокурор. В такой вот ситуации, когда в России дело до конца не прояснено, тут решается вопрос об экстрадиции, запрос на которую из России, кстати, пока не пришел. Мы не хотели бы демонстрировать господина Игнатенко в наручниках и под конвоем всей Польше и всей России. Люди подумают, что преступника поймали, опасного человека. А он на сегодняшний день преступником не признан, презумпция невиновности есть как в российском, так и в польском праве.
Поэтому заседание было закрытым — в интересах господина Игнатенко и его родственников. Их интересы также важны для меня, в том числе для того, чтобы для них не создавалось опасности в России.
— А тот факт, что Игнатенко использовал нелегальные документы — якобы литовский паспорт, не заинтересовал польское правосудие? Он ведь, насколько нам известно, въехал в вашу страну не под своим именем...
— (Улыбается.) Я этого вам подтвердить не могу. Прошу понять, что тайна отношений адвоката и подзащитного — крепость для меня (дословно сказано: this is bond for me. — «Известия»). Могу сказать, что польский суд в настоящее время документами господина Игнатенко не занимается. Рассматриваются только те обвинения, которые выдвинуты российской стороной.
— Вы собираетесь подавать апелляцию на решение об аресте Игнатенко?
— Да, решено подать жалобу на решение суда, поскольку мой клиент просил его не арестовывать, а выпустить под залог. Надо попробовать. Жалоба будет рассмотрена криминальным апелляционным судом в Кракове.
— Что легло в основу жалобы?
— На этот вопрос я не могу ответить. Могу только сказать, что эта жалоба касается только решения о временном аресте. Сути обвинений российской стороны жалоба не затрагивает.
— Сколько всего времени может занять рассмотрение дела, учитывая жалобы, апелляции и прочие процедуры?
— Обычно апелляционный суд Кракова рассматривает жалобу в течение двух недель с момента ее подачи. Плюс время на пересылку документов.
— А где после суда находится Игнатенко?
— Он в тюрьме Новы-Сонча, я полагаю. Он был пойман в Закопане, а люди, там задержанные, содержатся в тюрьме нашего города.
— И как условия в тюрьме? Вы там были?
— Да, был. Она не самая современная, но и неплохая в смысле условий содержания. Для российских граждан качество содержания в этой тюрьме должно восприниматься как хорошее.
— Он один в камере или с кем-то?
— Думаю, не один. Обычно там содержат по двое или по нескольку человек. Считается, что одному сидеть не очень хорошо, и заключенным подбирают подходящую компанию — по схожести характеров, по типу преступлений, в которых люди подозреваются. По национальности можно подобрать — там сейчас сидят подозреваемые из России и с Украины. Может быть, их вместе поселили, не знаю.
— Там есть еще русские? Мне показалось, что в вашем городе их не так много...
— Суд Новы-Сонча только на этой неделе рассматривает несколько дел российских граждан. Судейские шутят, что у нас «русская неделя». Просто идет серия дел с участием российских граждан, в том числе по вопросам экстрадиции. Разумеется, эти дела с делом господина Игнатенко никак не связаны.
— У вас до этого были дела по экстрадиции?
— Да, были. Подозреваемого в убийстве экстрадировали в Норвегию. Делами по экстрадиции в Россию заниматься еще не приходилось.
— Не возникала у вас идея выстроить линию защиты Александра Игнатенко на основе политических мотивов, представить Игнатенко жертвой системы?
— Такие вопросы целиком в ведении самого господина Игнатенко. Мы сейчас занимаемся только вопросом его временного ареста. Когда этот вопрос будет окончательно решен, суд приступит к рассмотрению дела по существу. В ходе этого рассмотрения, разумеется, будет изучен и вопрос о наличии либо отсутствии в данном деле политической подоплеки.
