«Питоны» ухитрялись создавать пространство абсолютной свободы»
Увидела свет книга «Питоны о Питонах. Автобиография» — жизнеописание мастеров самых искрометных британских юмористических скетчей. Переводчик Максим Немцов по просьбе «Недели» рассказал о нюансах «питоноведения» в России.
— С «Питонами» меня связывает давняя любовь. Когда в конце 1980-х с массовым
явлением видеомагнитофонов кино стало доступнее, мои друзья-киноманы сильно рекомендовали смотреть их
шизофренические комедии. «Святой Грааль» и «Житие
Брайана» воспринимались как вершина отвязного артхауса. Хотя
самого термина «артхаус» тогда, по-моему, не существовало, и говорили
просто «кино для умных». Нам как-то
удавалось понимать, даже через дебри «прищепочного» перевода, в чем юмор. Кроме того, информация о «Питонах» доносилась через
околомузыкальную и околокиношную прессу. Почему не «Монти Пайтон», а «Монти Питон» спрашиваете? История названия приводится в книге.
Джону Клизу очень не нравились змеи, и он предложил дать сомнительному
театральному импресарио, именем которого назван «Воздушный цирк», такую фамилию. А в русском языке слова
«пайтон» не существует. Любители этого слова найдут его в названии их
компании, потому что названия компаний мы по традиции
транскрибируем кириллицей.
В те времена общим знанием было то, что в Англии есть такая
крутая и вполне рок-н-ролльная компания клоунов. Английское телевидение
во Владивостоке, откуда я родом, ясное дело, не ловилось никак, но когда в начале 1990-х Дмитрий Дибров в своей утренней программе «Свежий
ветер» начал транслировать эпизоды программы во вполне годном переводе
на русском, для нас существование «Питонов» уже было вполне себе общим местом. Не
знать, кто это, было как-то даже стыдно. Стоит ли говорить, что все, вышедшее у «Питонов» к тому времени, нами уже было посмотрено не раз и не два. «Питоны» ухитрялись создавать пространство абсолютной свободы,
которая неподвластна времени, политическим режимам, господствующим
общественным нравам или культурным трендам. Они лихо расправлялись с наследием викторианской эпохи и послевоенного «ангсоца», еще не искорененных в конце 1960-х в Англии.
Работая над книгой, я пересмотрел заново практически все, что они сделали, а кое-что увидел впервые. Самое, на мой взгляд, прекрасное — они до сих пор звучат и смотрятся
актуально, хотя все происходит в другой стране и, казалось бы, в другую эпоху. Переводить книгу было не очень сложно. В ней они не сыплют
остротами, не хохмят без продыху. Вот их скетчи — дело
хитрое, поскольку многое построено на языковой игре. Английский
редактор-составитель этой книги Боб Маккейб, правда, постарался
максимально унифицировать их речь, и нам с редактором Надеждой Гайдаш и
координатором проекта Шаши Мартыновой пришлось постараться, чтобы вернуть в русский текст хоть какие-то речевые характеристики, но мы обошлись без отсебятины. В целом никаких судьбоносных переводческих решений
принимать не пришлось.
Когда мне предложили поработать над этим проектом, я не сомневался
ни секунды. Кстати, в начальном виде книга была размерами с ломберный стол, а у нас получилось,
по-моему, нечто вполне подъемное.
