«Клубам Премьер-лиги нужен контракт с телевидением на сумму $150–200 млн»
ЦСКА последних лет славится умением занимать высокие места, затрачивая меньше финансов, чем конкуренты. О том, как футбольный клуб ведет бизнес, Евгений Гинер рассказал в редакции «Известий».
— Зачем нашему чемпионату нужна была эта головная боль с переходом на календарь «осень-весна»?
— Летом болельщики на стадион не идут, они в отпусках или на дачах сидят. А спонсорам чемпионат неинтересен, если матчи никто не смотрит.
Кроме того, нас часто приглашают играть коммерческие турниры в Азию и Америку, где платят неплохие деньги. Это также продажа атрибутики и формы, следовательно, технический спонсор платит нам больше. Не только Москва покупает 50 тыс. предметов атрибутики, вместе с Азией и Америкой это 500–600 тыс. в год. Тебя больше узнают, начинают больше смотреть. Значит, Корея, США, Япония покупают ТВ-права. Это уже другие финансы.
— С 2014 года, чтобы участвовать в еврокубках, клубы должны соответствовать принципам финансового fair play — когда расходы соответствуют доходам. ЦСКА ему соответствует?
— Я не очень понимаю, как это будет работать. Предположим, «Газпром» решит дать за надпись на футболке $50 млн. «Зениту» это разрешат или запретят? Непонятно. Пока вроде бы речь идет о том, что УЕФА будет ориентироваться на европейские цены. То есть если МЮ получает за такую же надпись $25 млн, то $50 млн — это неправильно.
— Каков сейчас бюджет ЦСКА?
— В 2011 году — $72–74 млн. В этих же пределах будет и в 2012-м — $71–75 млн. А у некоторых клубов он достигает €120–130 млн. ЦСКА реально уступает «Рубину», «Зениту», «Спартаку», «Локомотиву». Теперь еще «Анжи».
— Когда ЦСКА догонит эти клубы по бюджетам?
— А зачем мне их обгонять? Мы соревнуемся в спорте, а не в том, кто больше купит. Мне глупо по деньгам конкурировать с «Газпромом». А когда тратишь меньше и все время наверху, значит, правильно делаешь бизнес.
Да, благодаря покупкам «Зенита», «Динамо», «Рубина» к нам стали приезжать звезды. Мы в ЦСКА к этому не стремимся. Тоже хотим звезд, но молодых. В этом заключается философия нашего клуба. Молодые футболисты стоят дешевле, зато потом у нас прибавляют в спортивном плане и цене.
Другие клубы покупают состоявшихся футболистов 27–28 лет. За них нужно платить совсем другие деньги, и они не могут так много играть, как молодые. К тому же у них, скорее всего, последний контракт, а значит, и заработать на трансфере будет нельзя.
Вообще бессмысленно звать звезд, пока у нас стадионы, где мяч прыгает как ужаленный, а футболисты ломаются. Когда Михаил Прохоров был владельцем «Москвы», он хотел пригласить Луиша Фигу. Я говорил ему: «Ты сначала покажи ему раздевалку на Восточной улице и расскажи, где в России находится Владивосток».
— Ваших лидеров, Вагнера и Думбию, которого «сватают» в «Тоттенхэм» якобы в обмен на Романа Павлюченко, продавать будете?
— Предложение по Вагнеру будем рассматривать, о цене я пока не думал. Думбию продавать не собираемся.
— А по поводу покупок Сулеймана Керимова что бы сказали?
— Плохо, что для приглашения Это’о Керимов должен был доставать деньги из своего кармана. Почему у нас рушатся клубы? Владелец поиграется год. Вложит 50 млн, второй раз — 50 млн, а потом думает — дорогая игрушка. Зачем она мне нужна? Живите на свои. И клуб погибает, потому что, заработав 2 млн, отдать 20 млн на расходы он не может.
— «Анжи» — это игрушка?
— Если у клуба не будет финансового и спортивного прогресса, то да. Сейчас «Анжи» может сам заработать 3 млн, плюс 3 млн даст республика — итого 6 млн. Уйди Керимов — все рухнет. Еще хуже, что многие наши клубы — губернские, а не частные.
— Почему?
— Пришел глава области, который любит футбол, — команда строится. Пришел любитель хоккея — футбольный клуб разорится.
Частник не хочет просто так вкладывать свои деньги. Думает, как привлечь людей. Ведь способов заработка у клуба три: телевидение, спонсоры, билеты и атрибутика. Это 90% доходов. Неоднократно приводил статистику: в Турции ТВ-контракт — $275 млн, в России — лишь $40 млн за год.
— Так там посещаемость повыше российской.
— А Италия вообще получает €600 млн. А сколько человек на трибуне во время матча «Ювентус»–«Кальяри»? Мало.
К посещаемости ТВ-зрители не имеют никакого отношения. Болельщики делятся на две группы — телевизионные и на стадионе. Болельщик, предпочитающий ТВ, на ЦСКА–
«Спартак» придет. Но все остальное будет смотреть дома. Вопрос в том, что конкуренции НТВ+ у нас нет. Именно монополия порождает такие контракты, а не показывать российскому болельщику футбол вообще тоже неправильно.
— А телевидение, ссылаясь на рейтинги, считает, что и $40 млн в год — очень много.
— Когда я пришел в ЦСКА в 2001 году, трансляции были бесплатными. Клубы еще и доплачивали. Потом подписали контракт на $6 млн со «Спортом». Но тогда и бюджет у меня был $10–12 млн, и я приобрел хороших российских игроков, не заглядывая за границу, где футболисты стоили тогда дороже.
Теперь мы рассчитываем, что с введением финансового fair play сразу изменится телевизионный контракт. Мы будем его подписывать хотя бы на $150–200 млн. Это уже заработок.
— Как он делится?
— Уравниловки у нас нет. ЦСКА, «Спартак», «Зенит» смотрят больше, чем «Сибирь». Клубы РФПЛ делят эту сумму по английской системе: 40% — поровну, 40% — согласно месту и 20% — согласно рейтингу. С увеличением ТВ-контракта сразу пойдет развитие. Сейчас «Томь» ходит к Путину просить деньги, а так заработает необходимые деньги на ТВ, купит футболиста, даст зарплату — лучше зрелище, тогда ТВ будет готово еще больше платить. Цепная реакция.
— Правда, что вы в свое время едва не пришли работать в «Спартак»?
— Это все разговоры. Думаю, я никогда не мог оказаться в «Спартаке». Хотя — никогда не говори никогда.
