Скорбное бесчувствие

Год назад в одном из интервью — как раз во время работы над «Заражением» — Стивен Содерберг заявил, что в ближайшие несколько лет намерен покончить с кино и заняться живописью. После премьеры фильма в Венеции критики поспешили припомнить Содербергу его слова, обнаружив в картине явные признаки режиссерской усталости. Те, кто ожидал, что «Заражение» станет новым «Траффиком», жестоко обмануты. Атипичный блокбастер Стивена Содерберга гораздо ближе триерской «Меланхолии», чем его же хиту десятилетней давности.

Все начинается с крупного плана Гвинет Пэлтроу, которая чихнет в первом кадре, а уже через пять минут будет корчиться с пеной у рта на полу собственной кухни на глазах Мэтта Деймона и своего маленького сына. Она будет первой, но не последней голливудской звездой, не дожившей до финала картины, — их здесь много, и живут они недолго.

Через 48  часов похожие случаи смерти отмечены в Токио, Гонконге и Лондоне. Человечество имеет дело с новым вирусом, причудливо смешавшим гены свиньи и летучей мыши. Вирус имеет чрезвычайно короткий инкубационный период, передается при тактильном контакте и, прежде чем ученые смогут найти противоядие — если вообще найдут, — грозит сократить население земного шара минимум на 15%. Спустя месяц эпидемией оказываются охвачены все крупнейшие города планеты, в мегаполисах начинаются беспорядки и мародерство, а в США вводится комендантский час.

«Заражение» заимствует у «Траффика» сценарную структуру. Персонажи и истории связаны между собой, сюжетные линии образуют причудливую паутину: руководитель эпидемиологической службы Лоуренс Фишберн рискует жизнями многих людей и идет на должностное преступление, чтобы спасти собственную жену. Марийон Котийяр в поисках первоисточника заразы отправляется в Гонконг, где оказывается в заложниках у местных представителей эпидемиологических служб, требующих от ООН в обмен на ценного сотрудника бесценный антивирус. Блогер Джуд Лоу, первым всерьез заговоривший об угрозе пандемии, пытается заработать на внезапной популярности, рекламируя на своем сайте бесполезное лекарство. А Мэтт Деймон просто пытается спасти дочь — к вирусу у него природный иммунитет.

Драйв «Траффика» уступил место стерильному равнодушию. Мир вымирает неторопливо и ужасающе буднично, а Содерберг — бесстрастный наблюдатель его агонии. Он не стесняется показывать смерть, будь то корчащаяся в агонии с пеной у рта Гвинет Пэлтроу или крупный план умирающего ребенка, оставаясь стерильно бесстрастным. Для него это только объект, персонаж, что угодно — цветовое пятно в кадре. На протяжении половины фильма мы следим за героиней Кейт Уинслет лишь для того, чтобы в конце концов увидеть ее тело в братской могиле. Причина пандемии — нелепость, досадная случайность, шутка природы. И никого не жаль, и никто не виноват, и нет спасения.

Равнодушная меланхолия «Заражения» окрашена в холодные цвета — эмоциональное безразличие в стиле лаунж, пустота покинутых домов и унылый зимний пейзаж с траншеей раздетых трупов и гудящим экскаватором. Избегая обязательного хеппи-энда, Содерберг рифмует финал и начало — конец здесь очевиден. Языком голливудского реализма Стивен Содерберг говорит о том же, о чем рассказывал в «Меланхолии» Триер, — жизнь это всего лишь ошибка. Стереть и забыть.