«Мы консультировались с американцами, хотели соединить силу Голливуда с советской традицией»

31 августа открывается 68-й международный кинофестиваль в Венеции. По традиции — двумя фильмами. Первый — «Мартовские иды» Джорджа Клуни. Второй — «Да здравствуют антиподы!» Виктора Косаковского, где продюсером с российской стороны выступает Александр Роднянский. Сам он в Венецию не поехал, поскольку не хочет покидать съемочную площадку своего нового проекта — фильма Федора Бондарчука «Сталинград». На съемочной площадке блокбастера с продюсером беседовала корреспондент «Известий» Лариса Юсипова

— Если вспомнить историю проекта «Сталинград», то начиналось все c вашей идеи экранизировать «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана.

— Да, это была первоначальная идея, если честно. Во-первых, я большой поклонник романа Гроссмана. Во-вторых, всегда считал, что режиссеру Бондарчуку нужен постановочный масштаб. Не малобюджетная камерная психологическая драма, а жанровый фильм прямых эмоций, с настоящими героями. Такой была «9 рота». И как бы ни были полярны оценки «Обитаемого острова», но и поклонники, и самые жесткие критики сходились в том, что массовые сцены сделаны на чрезвычайно высоком уровне.

А Великая Отечественная всегда, даже в советские подцензурные времена, давала материал для создания сложных объемных героических характеров. Я перечитал роман уже под углом возможной экранизации и понял, что все его линии в одном фильме (а не в сериале, как это делает сейчас на канале «Россия» Сергей Урсуляк) сохранить невозможно. От того, что каким-то образом объединяет нас с романом, осталась одна линия дома Громова.

— Но ведь и она в сценарии переиначена.

— Она просто создана заново — драматургом Ильей Тилькиным, которому в итоге заказали сценарий. Над этим сценарием работали очень долго: помимо десятков вариантов проводили фокус-группы, переводили его на английский и давали читать американским экспертам. Постоянно корректировали. Так продолжалось почти три года. Но при том, что мы действительно много консультировались с американцами, одну вещь определили для себя совершенно четко: это должен быть русский фильм для российской аудитории. Только если он заинтересует зрителей у себя дома, он может стать успешным и за рубежом. Но главное для нас — добиться сочетания традиций и содержательности советского кино, с одной стороны, и визуальной силы современного Голливуда — с другой. Без этого широкий зритель — а это, как мы знаем, в основном подростки — в кино уже не пойдет. Мы, кстати, с ужасом обнаружили, что огромное количество молодых людей уже смутно представляет себе, что такое Сталинград.

— А телевизионный, сериальный вариант у вас будет?

— Нет.

- Тем не менее, надеюсь, фильм дойдет и до взрослой аудитории, потому что в сценарии Тилькина, мне показалось, прописана одна очень важная вещь: патриотизм как ощущения дома.

— Конечно. Я много работал за границей, в том числе в Германии, наблюдал немцев с их удивительной четкостью, тщательностью, скрупулезностью и думал о том, как все-таки случилось, что мы выиграли ту войну. Они воевали рационально и дисциплинированно. Мы — яростно, иррационально. Думаю, потому, что мы защищали свой дом. Именно переход в это состояние и описан в сценарии. Собственно, об этом писал человек, который в миллион раз талантливее, чем все мы здесь вместе взятые, — Лев Толстой. «Война и мир» — и об этом.

— У вас работает интернациональная команда, на площадке английский язык звучит наравне с русским.

— Это потому, что приехали американские специалисты по 3D-технологиям. Что же касается актеров, то мы четко решили: русские играют русских, немцы — немцев, азиаты — азиатов. Думали сначала делать и англоязычную версию тоже, но потом от этого отказались. Это было бы просто неподъемным.

— Из немцев, я знаю, мой любимый Аугуст Диль — тот, что разоблачил ряженых эсесовцев в «Бесславных ублюдках» у Тарантино. А кто еще?

— Скорее всего, будет еще один известный артист. Но контракт пока не подписан, и мы его имя не разглашаем. А вот с композитором Дэвида Линча Анджело Бадаламенти  договор уже заключили. Он пишет музыку к фильму.

— 31 августа открывается 68-й Венецианский фестиваль. Один из фильмов открытия спродюсирован вами. Как возник проект фильма «Да здравствуют антиподы!»?

— Я очень давно знаю Косаковского. Еще с тех пор, как сам был режиссером-документалистом. И мы всегда относились друг к другу с взаимным уважением. Он уже много лет работает между Россией и Германией, побеждает во всех международных фестивалях документального кино, но у него появилась желание выйти за пределы привычного ему кинематографа — и по киноязыку, и по способу повествования, и по масштабу аудитории. И он мне рассказал идею проекта про антиподов, которая на меня сразу произвела сильное впечатление.

— Как формулировалась эта идея?

— Существует такая, уже почти апокрифическая, история возникновения замысла этого фильма. Косаковский очень много путешествует. Забирается с камерой во все, самые дальние, уголки. И вот как-то он приехал с очередным фильмом на фестиваль в Буэнос-Айресе и отправился оттуда колесить по Аргентине. На ночь остановился в глуши, в деревне, совсем крошечной — всего на несколько дворов. Там был мост через речку — такой узкий, что, как выяснилось впоследствии, деревенские установили очередь: кому в какой день с этого моста ловить рыбу. И вот, Косаковский выходит на рассвете из дома и видит, что на мосту стоит человек с удочкой. И леска идет вертикально вниз. И Виктор подумал: а если она проткнет землю, что окажется на той стороне? И тут же, поскольку с компьютером, как и с камерой, никогда не расстается, прогуглил ответ: на той стороне Шанхай. Так родилась идея фильма про антиподов, живущих друг у друга над головой в разных точках Земли: Новая Зеландия — Испания, Чили — Якутия и так далее. Я этот проект сразу поддержал. А немецкий продюсер Хайно Деккерт собрал международную схему ко-продукции. Снимал Виктор несколько лет, в течение которых было очень много подарков судьбы: визуальных и смысловых совпадений в «зарифмованных» точках планеты. В результате возникло очень впечатляющее, очень эмоциональное, очень красивое, на мой взгляд, кино о жизни во всех ее проявлениях и во всем ее разнообразии.