Ледорез "оттепели"
Еще будучи студентом юрфака Ленинградского университета, я сотрудничал с популярной молодежной газетой "Смена", и редакция с помощью обкома партии навсегда отбила меня от юриспруденции. Я отправился специальным корреспондентом "Смены" на целинные земли Казахстана. А в 25 лет я стал собственным корреспондентом "Известий". Событие по тем временам было экстраординарное - должность собкора была номенклатурой Секретариата ЦК КПСС, а я еще был комсомольцем.
Конечно, мы знали, что открылся XX съезд, но и в столице еще не ведали, какой будет доклад. Вопреки правилам его тексты не заслушивались руководством ЦК, состав которого еще не был объявлен. Наверху шла нешуточная борьба.
У нас, собкоров "Известий", хватало работы. Ленинград был одним из центров "оттепели". Каждый день мы встречали на Московском вокзале и в аэропорту "Пулково" президентов, парламентариев, генсеков партий, ибо о каждом визите мы передавали репортажи в редакцию. Такое право получили редакции "Правды", "Известий" и ТАСС. Ленинград изменился. Впервые на невском рейде одна за другой вставали морские эскадры - Норвегии, Швеции, Англии и даже британский авианосец "Триумф", а на набережных их встречали толпы горожан. Политические разборки в Москве тут же откликались на берегах Невы, тем более что наконец было сброшено с плеч горожан "ленинградское дело" и стали возвращаться первые узники ГУЛАГа...
Помню совещание собкоров "Известий", на котором был секретарь ЦК Петр Поспелов. Рядом со мной сидел человек и очень волновался - дадут ему слово или нет. После выступления он вернулся и сказал мне: "Это было мое первое публичное выступление за 17 лет". Столько лет он с женой провел в ГУЛАГе. Это был Михаил Давидович Гарин, наш новый собкор в Смоленске.
Страна пришла в движение, словно стряхнув с себя сонную оторопь минувших лет. В те годы редакция "Известий" приглашала меня в столицу, и я месяцами жил в гостинице "Москва", уходя рано утром на Пушкинскую площадь и возвращаясь за полночь - газеты тогда подписывалась поздно. Гостями "Известий" стали популярные поэты, актеры, писатели.
В Ленинград то и дело наведывался Хрущев - либо на очередное межрегиональное совещание в Таврическом дворце, либо сопровождая особо важных гостей страны. Он часто выступал перед рабочими на заводах, прямо отвечал на вопросы, а то и сам спрашивал о жизни, о стройках, о местных начальниках. В ту пору не было "глухой" охраны вождей и не возбранялось задать вопросы первым лицам. Я немало поездил по стране с Никитой Сергеевичем - в его родную Калиновку, в Тулу, Харьков, Днепропетровск и угольный Донбасс...
Однажды чуть сам не попал под его тяжелую руку. Накануне его визита в Ленинград я подготовил две большие статьи о крупном откормочном хозяйстве совхоза "Выборгский". Помощники дали прочитать статью хозяину, и он, зная, что его нередко обманывают, послал бригаду проверить на месте, все ли правильно. А там действительно дело было поставлено на основе мирового опыта. Вечером мне председатель Ленинградского облисполкома Георгий Иванович Воробьев сказал: "Я знаю, что это твоя работа, но ты не знаешь, чем все обошлось. Совхозу выдали в подарок новые машины "Победа".
Хрущев был увлекающийся, порой резким в разговоре. Нередко его подводило окружение. Но цель его была ясна - он стремился поддержать новое - протащить в страну британский опыт строительства жилья, племенных бычков или кукурузы из США...
В те годы наша страна распахнула двери для гастролей известных актеров Америки, Франции, Италии. На экранах появились зарубежные фильмы. Предпринимались попытки найти новые формы управления экономикой и наукой, открывались новые журналы и менялась пресса... Но не все удавалось, было немало ошибок и серьезных просчетов.
Сегодня мы вспоминаем день открытия XX съезда. Еще не раз сомкнутся копья историков и публицистов, критиков и поклонников, но термин "хрущевская оттепель" вошел в историю страны. Я советовал бы молодежи перелистать страницы "Известий" тех далеких лет. Далекое-близкое помогает иногда по-иному посмотреть на то, что происходит в наши дни.
