"Меня занимает цена женщины"
"Меня занимает цена женщины"
2017-05-14T15:11:59+03:00
2009-11-05T18:18:00+03:00
Партийный переулок, д. 1, к. 57, с. 3
115093
Москва, Россия
info@iz.ru
Великий Чехов сильно пострадал от театра. Боролся, мучился и все равно был недоволен тем, как ставит его пьесы Московский художественный. Современные авторы - люди с талантом, именем и массой других положительных качеств - подобного произвола не допускают. И смело берутся за дело сами, даже если пьеса чужая. Пример тому - очередной эксперимент в Театре им. Ленсовета: писатель, сценарист и критик Татьяна Москвина репетирует "Последнюю жертву" Островского. В афише она заявлена как худрук, режиссером-постановщиком спектакля стал ученик Товстоногова Роман Смирнов. Репетиции идут третий месяц, премьера назначена на 21 ноября. Как делается спектакль и почему женщины любят недостойных, Татьяна Москвина рассказала корреспонденту "Известий" Анне Кукушкиной
0
Фото: Ирина Сынгаевсккая
"Меня занимает цена женщины"
Великий Чехов сильно пострадал от театра. Боролся, мучился и все равно был недоволен тем, как ставит его пьесы Московский художественный. Современные авторы - люди с талантом, именем и массой других положительных качеств - подобного произвола не допускают. И смело берутся за дело сами, даже если пьеса чужая. Пример тому - очередной эксперимент в Театре им. Ленсовета: писатель, сценарист и критик Татьяна Москвина репетирует "Последнюю жертву" Островского. В афише она заявлена как худрук, режиссером-постановщиком спектакля стал ученик Товстоногова Роман Смирнов. Репетиции идут третий месяц, премьера назначена на 21 ноября. Как делается спектакль и почему женщины любят недостойных, Татьяна Москвина рассказала корреспонденту "Известий" Анне Кукушкиной.
вопрос: Татьяна Владимировна, почему Островский да еще "Последняя жертва"? Все-таки пьеса - не самая известная, знают все больше "Грозу" и "Бесприданницу"?
ответ: А я не могла выбирать, что театр предложил, на то и согласилась. Островского в Петербурге в принципе мало ставят, хороших спектаклей почти нет. За тридцать лет я видела три удачные работы: великолепный спектакль молодого Додина "Свои люди - сочтемся" в ТЮЗе, "Лес" Гриши Козлова в Театре на Литейном и, пожалуй, "Грозу" Семена Спивака. "Последняя жертва" в Петербурге просто не идет. Так что наш спектакль в Театре им. Ленсовета будет новостью. Вообще Островский в Петербурге - автор проблемный, к нему надо подход иметь. У нас нет канона, как ставить Островского, который существует в Москве, допустим, в Малом театре. Там любой спектакль, даже скромных художественных достоинств, можно смотреть, потому что в нем будет московская зернистая речь, какие-то яркие бытовые детали.
в: Но в Москве "Последняя жертва" идет не только в Малом. Лет пять назад ее поставили во МХАТе с Олегом Табаковым и Мариной Зудиной в главных ролях. И Островский там весьма далек от канона.
о: В Московском художественном театре не произносят ни одной фразы так, как ее написал Островский. Это совершеннейшее безобразие, что МХАТ вытворяет с его текстом. Впечатление, будто актеры запомнили какое-то одно слово, а вокруг несут свою околесицу. Жуют какую-то словесную кашу, вместо того, чтобы говорить выверенный до запятой, похожий на музыкальную партитуру текст Островского. Он был композитор, пишущий словами, у него каждая фраза на своем месте. Там ничего не надо улучшать или переделывать. Это красота, которую нужно сохранить и показать. И еще, хотелось бы сделать так, чтобы были сыграны все роли. Это идеализм, горячечное мечтание. В пьесе шесть крупных ролей, еще несколько мелких, три перемены декораций, плюс музыка, танцы и третий акт, где русские гуляют в увеселительном саду. Конечно, за три месяца, которые нам дали, вряд ли можно все это поставить. Но мы как-то пытаемся, чтобы авторская мысль была видна. И если хотя бы половина зрителей в конце скажет: "Боже мой, какая пьеса, а мы ее не знали", я буду считать, что все в порядке. И я, как миссионер Островского, свою задачу выполнила.
в: Текст вы сохранили, а время действия? В том же МХАТе все сдвинуто на тридцать лет вперед, герои переместились из 70-х годов позапрошлого века в начало прошлого, купцы превратились в фабрикантов. У ваших героев какая эпоха на дворе?
о: Во МХАТе все понятно: они купили снегомашину, граммофон и захотели это дело показать. Поэтому действие у них происходит зимой (а не летом, как у Островского) и в эпоху модерна. У нас жгучей привязки к семидесятым годам нет. Есть сложный сплав, некое обобщение. Правильнее будет сказать, что мы играем наше представление о людях ХIХ века. Мы их понимаем, узнаем. Как я люблю говорить, они - наши близкие родственники. Но ставить знак равенства между эпохами нельзя, скорее, все происходит по принципу ассоциаций.
в: О современности пьес Островского сказано и написано много. Никто лучше него не писал о деньгах - теме номер один в наше время. Логично предположить, что главный герой пьесы - богатый купец Флор Федулыч Прибытков будет восприниматься зрителями как крупный бизнесмен, олигарх. Вы как-то работали над этой параллелью, или ваш Прибытков навечно застрял в веке девятнадцатом?
о: "Последняя жертва" великолепно написана, там интересная история, очень много людей разнообразных, с живой речью. И вытягивать из пьесы что-то одно было бы примитивно.
в: А финал у вас счастливый? Ведь с этим в "Последней жертве" - всегда проблема. Формально все хорошо: несчастная вдова Юлия Тугина становится женой богатого и достойного человека - Флора Прибыткова, в то время как ее бывший возлюбленный - Вадим Дульчин оказывается охочим до денег подонком. Но ведь любила-то она Дульчина?
о: Что вы, какое счастье?! Об этом даже речи нет! Были два красивых, молодых, любящих друг друга человека. Дульчин ведь по-своему тоже любит Юлию, нельзя сказать, что он только пользуется ею. А в финале две "инвалидные" пары: Юлия от безнадежности выходит за Прибыткова, которого любить не может, а Дульчин из-за денег женится на старой купчихе Пивокуровой. Радоваться тут нечему, горько все. Сам Островский, когда "Последнюю жертву" писал, жаловался: "Плачу, разбит, все силы потратил, трогательный этот сюжет драматический так меня расстраивает". Ему важно было показать это несчастье, такую вот вынужденную неудачу, подмену в судьбах героев.
в: Вы сказали, что Юлия не может полюбить достойного богача Прибыткова, а почему? Современные девушки ведь любят олигархов? Или в этом и состоит ХIХ век?
о: У того же Островского, в "Бесприданнице", герои рассуждают: почему женщины любят недостойных? Предпочитают людей порочных людям чистым? С одной стороны, и "Бесприданница", и "Последняя жертва" - вроде бы частные истории. Но мотив этот - несчастной женской любви, напрасной, даже где-то глупой - повторяется у Островского постоянно. И там есть такие ноты, которые потом позволяли символистам говорить об обмане мировой души и заблуждениях более высокого порядка. У них получалось, что заблудилось некое женское божество, а женщины, как солдаты своего войска, тоже начали любить недостойных. Ну а Юлия… все же знают, что цену женщины назначают мужчины. Юлия в начале пьесы не осознает своей цены, и готова, как говорят у Островского, "дешево продать то, что дорого стоит". Дульчину это выгодно. А Флор Федулыч не соглашается, он поднимает Юлину цену, и меня занимает этот момент. Ведь нельзя же радоваться, что кто-то удачно себя продал. И не дороже ли способность любить всего этого комфорта, который приходит, если ты от своего никчемного чувства откажешься? Вот не знаю. Островский ведь всегда был на стороне сердца. Можно даже перефразировать, что для него ум - хорошо, а сердце - лучше.
в: Татьяна Владимировна, а вам не кажется странным появление "Последней жертвы" в Театре им. Ленсовета? Не спорю, там идет "Мудрец" в постановке Василия Сенина. И все-таки Островского легче представить в Александринском или БДТ.
о: В БДТ? Даже не знаю, какую пьесу Островского они могли бы поставить. Как и во многих других академических театрах, там неладно с труппой. В Александринке могут поставить все, хоть завтра! Там пустят компьютерную графику, тут - курица пролетит. Их совершенно не волнует, что в театре некому играть, что в труппе нет ни одной индивидуальности, на которую интересно смотреть. Там мера безответственности совершенно особая. А если серьезно, то я бы с удовольствием посмотрела на Островского у Додина, если бы он вдруг вернулся к этому автору, впал, как в ересь, в неслыханную простоту. Но, наверное, это невозможно. Островский для Додина сегодняшнего слишком солнечный, слишком нормальный, Льву Абрамовичу хочется чего-то другого. Если же говорить про Театр им. Ленсовета, то здесь очень интересные индивидуальности в труппе, осталась какая-то человечность во взаимоотношениях со зрителем. Другое дело, что они легко сбиваются порой на невзыскательное зрелище, но и поднимаются столь же легко, когда есть куда подниматься. Мне кажется, они себя сохранили, какого-то штампа на них не стоит. Вот Мигицко, он может что-то неудачно сделать, а что-то блестяще. Елена Кривец (в спектакле - Юлия Тугина. - Ред.), Светлана Письмиченко (Глафира Фирсовна, тетка Юлии. - Ред.), Сергей Перегудов (Вадим Дульчин. - Ред.), приглашенный на роль, но много игравший на "ленсоветовской" сцене Вячеслав Захаров (в спектакле - Флор Федулыч Прибытков. - Ред.) - они интересные люди, не закосневшие, как говорится, их сказка еще не рассказана. И никакого противоречия между Островским и этим театром я не вижу.
Великий Чехов сильно пострадал от театра. Боролся, мучился и все равно был недоволен тем, как ставит его пьесы Московский художественный. Современные авторы - люди с талантом, именем и массой других положительных качеств - подобного произвола не допускают. И смело берутся за дело сами, даже если пьеса чужая. Пример тому - очередной эксперимент в Театре им. Ленсовета: писатель, сценарист и критик Татьяна Москвина репетирует "Последнюю жертву" Островского. В афише она заявлена как худрук, режиссером-постановщиком спектакля стал ученик Товстоногова Роман Смирнов. Репетиции идут третий месяц, премьера назначена на 21 ноября. Как делается спектакль и почему женщины любят недостойных, Татьяна Москвина рассказала корреспонденту "Известий" Анне Кукушкиной.
вопрос: Татьяна Владимировна, почему Островский да еще "Последняя жертва"? Все-таки пьеса - не самая известная, знают все больше "Грозу" и "Бесприданницу"?
ответ: А я не могла выбирать, что театр предложил, на то и согласилась. Островского в Петербурге в принципе мало ставят, хороших спектаклей почти нет. За тридцать лет я видела три удачные работы: великолепный спектакль молодого Додина "Свои люди - сочтемся" в ТЮЗе, "Лес" Гриши Козлова в Театре на Литейном и, пожалуй, "Грозу" Семена Спивака. "Последняя жертва" в Петербурге просто не идет. Так что наш спектакль в Театре им. Ленсовета будет новостью. Вообще Островский в Петербурге - автор проблемный, к нему надо подход иметь. У нас нет канона, как ставить Островского, который существует в Москве, допустим, в Малом театре. Там любой спектакль, даже скромных художественных достоинств, можно смотреть, потому что в нем будет московская зернистая речь, какие-то яркие бытовые детали.
в: Но в Москве "Последняя жертва" идет не только в Малом. Лет пять назад ее поставили во МХАТе с Олегом Табаковым и Мариной Зудиной в главных ролях. И Островский там весьма далек от канона.
о: В Московском художественном театре не произносят ни одной фразы так, как ее написал Островский. Это совершеннейшее безобразие, что МХАТ вытворяет с его текстом. Впечатление, будто актеры запомнили какое-то одно слово, а вокруг несут свою околесицу. Жуют какую-то словесную кашу, вместо того, чтобы говорить выверенный до запятой, похожий на музыкальную партитуру текст Островского. Он был композитор, пишущий словами, у него каждая фраза на своем месте. Там ничего не надо улучшать или переделывать. Это красота, которую нужно сохранить и показать. И еще, хотелось бы сделать так, чтобы были сыграны все роли. Это идеализм, горячечное мечтание. В пьесе шесть крупных ролей, еще несколько мелких, три перемены декораций, плюс музыка, танцы и третий акт, где русские гуляют в увеселительном саду. Конечно, за три месяца, которые нам дали, вряд ли можно все это поставить. Но мы как-то пытаемся, чтобы авторская мысль была видна. И если хотя бы половина зрителей в конце скажет: "Боже мой, какая пьеса, а мы ее не знали", я буду считать, что все в порядке. И я, как миссионер Островского, свою задачу выполнила.
в: Текст вы сохранили, а время действия? В том же МХАТе все сдвинуто на тридцать лет вперед, герои переместились из 70-х годов позапрошлого века в начало прошлого, купцы превратились в фабрикантов. У ваших героев какая эпоха на дворе?
о: Во МХАТе все понятно: они купили снегомашину, граммофон и захотели это дело показать. Поэтому действие у них происходит зимой (а не летом, как у Островского) и в эпоху модерна. У нас жгучей привязки к семидесятым годам нет. Есть сложный сплав, некое обобщение. Правильнее будет сказать, что мы играем наше представление о людях ХIХ века. Мы их понимаем, узнаем. Как я люблю говорить, они - наши близкие родственники. Но ставить знак равенства между эпохами нельзя, скорее, все происходит по принципу ассоциаций.
в: О современности пьес Островского сказано и написано много. Никто лучше него не писал о деньгах - теме номер один в наше время. Логично предположить, что главный герой пьесы - богатый купец Флор Федулыч Прибытков будет восприниматься зрителями как крупный бизнесмен, олигарх. Вы как-то работали над этой параллелью, или ваш Прибытков навечно застрял в веке девятнадцатом?
о: "Последняя жертва" великолепно написана, там интересная история, очень много людей разнообразных, с живой речью. И вытягивать из пьесы что-то одно было бы примитивно.
в: А финал у вас счастливый? Ведь с этим в "Последней жертве" - всегда проблема. Формально все хорошо: несчастная вдова Юлия Тугина становится женой богатого и достойного человека - Флора Прибыткова, в то время как ее бывший возлюбленный - Вадим Дульчин оказывается охочим до денег подонком. Но ведь любила-то она Дульчина?
о: Что вы, какое счастье?! Об этом даже речи нет! Были два красивых, молодых, любящих друг друга человека. Дульчин ведь по-своему тоже любит Юлию, нельзя сказать, что он только пользуется ею. А в финале две "инвалидные" пары: Юлия от безнадежности выходит за Прибыткова, которого любить не может, а Дульчин из-за денег женится на старой купчихе Пивокуровой. Радоваться тут нечему, горько все. Сам Островский, когда "Последнюю жертву" писал, жаловался: "Плачу, разбит, все силы потратил, трогательный этот сюжет драматический так меня расстраивает". Ему важно было показать это несчастье, такую вот вынужденную неудачу, подмену в судьбах героев.
в: Вы сказали, что Юлия не может полюбить достойного богача Прибыткова, а почему? Современные девушки ведь любят олигархов? Или в этом и состоит ХIХ век?
о: У того же Островского, в "Бесприданнице", герои рассуждают: почему женщины любят недостойных? Предпочитают людей порочных людям чистым? С одной стороны, и "Бесприданница", и "Последняя жертва" - вроде бы частные истории. Но мотив этот - несчастной женской любви, напрасной, даже где-то глупой - повторяется у Островского постоянно. И там есть такие ноты, которые потом позволяли символистам говорить об обмане мировой души и заблуждениях более высокого порядка. У них получалось, что заблудилось некое женское божество, а женщины, как солдаты своего войска, тоже начали любить недостойных. Ну а Юлия… все же знают, что цену женщины назначают мужчины. Юлия в начале пьесы не осознает своей цены, и готова, как говорят у Островского, "дешево продать то, что дорого стоит". Дульчину это выгодно. А Флор Федулыч не соглашается, он поднимает Юлину цену, и меня занимает этот момент. Ведь нельзя же радоваться, что кто-то удачно себя продал. И не дороже ли способность любить всего этого комфорта, который приходит, если ты от своего никчемного чувства откажешься? Вот не знаю. Островский ведь всегда был на стороне сердца. Можно даже перефразировать, что для него ум - хорошо, а сердце - лучше.
в: Татьяна Владимировна, а вам не кажется странным появление "Последней жертвы" в Театре им. Ленсовета? Не спорю, там идет "Мудрец" в постановке Василия Сенина. И все-таки Островского легче представить в Александринском или БДТ.
о: В БДТ? Даже не знаю, какую пьесу Островского они могли бы поставить. Как и во многих других академических театрах, там неладно с труппой. В Александринке могут поставить все, хоть завтра! Там пустят компьютерную графику, тут - курица пролетит. Их совершенно не волнует, что в театре некому играть, что в труппе нет ни одной индивидуальности, на которую интересно смотреть. Там мера безответственности совершенно особая. А если серьезно, то я бы с удовольствием посмотрела на Островского у Додина, если бы он вдруг вернулся к этому автору, впал, как в ересь, в неслыханную простоту. Но, наверное, это невозможно. Островский для Додина сегодняшнего слишком солнечный, слишком нормальный, Льву Абрамовичу хочется чего-то другого. Если же говорить про Театр им. Ленсовета, то здесь очень интересные индивидуальности в труппе, осталась какая-то человечность во взаимоотношениях со зрителем. Другое дело, что они легко сбиваются порой на невзыскательное зрелище, но и поднимаются столь же легко, когда есть куда подниматься. Мне кажется, они себя сохранили, какого-то штампа на них не стоит. Вот Мигицко, он может что-то неудачно сделать, а что-то блестяще. Елена Кривец (в спектакле - Юлия Тугина. - Ред.), Светлана Письмиченко (Глафира Фирсовна, тетка Юлии. - Ред.), Сергей Перегудов (Вадим Дульчин. - Ред.), приглашенный на роль, но много игравший на "ленсоветовской" сцене Вячеслав Захаров (в спектакле - Флор Федулыч Прибытков. - Ред.) - они интересные люди, не закосневшие, как говорится, их сказка еще не рассказана. И никакого противоречия между Островским и этим театром я не вижу.
Читайте также
Комментарии
Поделиться:
Прямой эфир
Подпишитесь и получайте новости первыми
