Раскрыв скобки
Покуда август еще не проявил себя никакими потрясениями, строгим критикам России приходится довольствоваться годовщинами и их анализом, что, конечно, есть слабая замена актуальным катастрофам. Но за неимением гербовой пишут и на простой, и когда нет лучшего информационного повода, чем 10-летие первого назначения В.В. Путина премьером, сгодится и оно - для провозглашения, что за истекшую декаду Россия сумела испортить отношения со всем миром и осталась в полной изоляции.
Достоинство этого утверждения в том, что оно не нуждается ни в современном (до какой степени сегодня испорчены отношения РФ с ФРГ или, допустим, КНР?), ни в историческом (что было в 1999 г. и что стало теперь?) подтверждении. Все, что нужно, это механическое повторение тезиса - отчего в итоге он станет восприниматься как нечто само собой разумеющееся и никто не попросит раскрыть скобки.
Между тем отчего же не раскрыть и не начать перечисление.
Отношения с Японией уже в течение многих десятилетий упираются в проблему островов и описываются термином "ни тпру, ни ну". В.В. Путин здесь ничего не добавил и не убавил. Ухудшения отношений с Китаем, Индией, Ираном, Латинской Америкой никто не заметил - скорее наоборот. Говоря об отношениях с ведущими державами Запада - в первую очередь с США, стоит напомнить, что в 1999 г. Россия открыто называлась failed state (несостоявшееся государство. - "Известия"), а разговоры о введении внешнего управления велись вполне открыто. Летом 1999 г. вытирать ноги об Россию стало общепринятым хорошим тоном - достаточно было раскрыть любую западную газету. При такой точке отсчета не вполне понятно, что же тут можно было ухудшить. Разве что считать явным ухудшением сдачу в архив идеи насчет внешнего управления.
Если же говорить о постсоветском пространстве - к которому тезис насчет всеобщего ухудшения прилагается с особой силой, то здесь стоит последовательно перечислить все республики. Отношения со среднеазиатскими деспотиями если и колебались, то в весьма узких рамках статистической и исторической погрешности. Туркмения как была вещью в себе, так и осталась, в Киргизии слабый деспот Акаев был заменен более сильным деспотом Бакиевым, что на отношения мало повлияло, с наиболее просвещенным и разумным Назарбаевым они всегда были ровными и удовлетворительными, говорить о кардинальном ухудшении отношений с таджикской и узбекской деспотиями тоже не приходится. Не более чем статпогрешность.
В Закавказье отношения и с Азербайджаном, и с Арменией остались нормальными и стабильными, с Грузией они полностью разорваны, но не очевидно, что Грузия и все постсоветское пространство суть тождественные понятия. Отношения с Молдавией имели зубчатую историю, но утверждать, что идеальные в 90-е гг. они теперь стали хуже некуда, тоже невозможно. Серьезные трения с Украиной были и в 90-е при Кучме, но тогдашний украинский президент обладал несколько большим умением держать балансы и эквилибрировать, памятуя, в частности, и о русских газовых субсидиях. Ющенко полностью отринул балансы и пошел европейским шляхом - с известным результатом. Хотя сегодня выносить окончательный приговор русско-украинским отношениям еще рано - случай не совсем тот, что с Грузией. Ющенко со своим шляхом политически мертв, тогда как претенденты на его кресло более склоняются к политике кучмизма, когда ласковы телятки сосут по две матки. Белорусский союзник со своей пунической верностью был крайне брыклив при Ельцине, и каким он был, таким он и остался. Можно подумать, будто в 90-е слова casus foederis (предусмотренные договором обязательства. - "Известия") тут же вызывали у Лукашенко желание лечь костьми за Россию, а Путин все испортил.
Отношения с прибалтами стали холодными практически сразу с 1991 г. и с тех пор не теплели нимало. Причина проста: обретя свободу и тут же обнаружив, что по большому счету они никому не нужны, прибалты стали торговать своим единственным ресурсом - объявлять себя форпостом Европы, защищающим ее от Тьмы с Востока. Будь президентом РФ не Путин, а Касьянов или даже Каспаров, в смысле прибалтийской торговли Тьмою с Востока ничего бы не изменилось.
Максимум, что тут можно вменить русской внешней политике, - это большую склонность называть вещи своими именами. Хотя в 90-е вещи так не назывались, а проку было столько же. Если не меньше.
