Он тоже это видел
Иван Владимирович приезжал из Измаила в Москву по делам, и среди них - найти книгу "Я это видел". Побегал по магазинам - ничего, ведь издана в 2005 году (издательство "Время"). Он к нам, в редакцию, поскольку знал, что книга составлена из фронтовых воспоминаний, присланных в "Известия". Но меня не застал.
Книга - письма из почты двух последних десятилетий, отсюда подзаголовок - "Новые письма о войне". Обжигающе честные, без лжи, без пустого пафоса. В числе 300, отобранных мною и Анатолием Данилевичем из 6 тысяч, и его, Ивана Курзы, тоже фронтовое, хотя было тогда Ване из орловской Витемли шесть лет. Дважды перекатывался фронт через село. Прошло через их хату, удобно стоявшую "на краю", не меньше полусотни окруженцев. Мама, Марьяна Михайловна, бывало, с порога скажет: "Солдатики, у меня детей пятеро. А прознают немцы...". И откроет дверь, достанет из печи чугунок с картошкой, на полу и уложит. Чуть свет старший сын Витя выведет их лугами и кустами.
Зимой 44-го рядом с полусожженной Витемлей был устроен лагерь. Голодные пленные фрицы забредали за подаянием, для того их и отпускали. Витька как гаркнет на них, а мать, сунув "гостям" пару картофелин, утихомиривает: "Ну, что орешь! А если и наш батька где-то по людям ходит. Немцев тоже где-то ждут". Конец письма: "Может, этих двоих и дождались дома благодаря таким женщинам, как наша мама".
Вернувшись из Москвы, Курза связался со мной, книгу тут же отправили в Измаил. Мы долго говорили по телефону, я все никак не прощалась. Есть в его жизни несколько эпизодов, пусть не прямым, не явным образом, но связанных с тем письмом.
После семилетки завербовался в Сталинград. Там в 1942-м пропал без вести батя. Иван и решил: вдруг плиту какую найдет с его фамилией на Мамаевом кургане. В Сталинграде стал классным сварщиком. Гордился, что помогает матери, - осталась она в колхозе с детьми единственным кормильцем.
Про себя я отметила, как хорошо Иван Владимирович говорит. Подумала, что с вузовским образованием, чем его рассмешила: "Я в русской литературе обучался". В библиотеке, в книжном магазине. Заимел трехтомник Витте - нежданная радость. Знал, кто это? "Не знал бы, не покупал. Помните роман "Угрюм-река"? Прохор побывал в Петербурге у всесильного министра финансов Витте".
На другой конец страны Курзу потянула арсеньевская повесть "Дерсу Узала". И призыв Хрущева: "Превратим Дальний Восток в цветущий сад, Владивосток - в Сан-Франциско!". Курза был из первых сталинградских добровольцев. Отстраивал невоевавший город тоже почти с нуля. Следом Колыма, Чукотка.
- Лежу я на кровати в общежитии, по радио объявление: в Певеке нужны электросварщики. Открыл атлас: ба, местечко за Полярным кругом - интересно! Оказалось, еще как!
Все потому, что читал много. Выписывал "За рубежом", набрел на книжечку "Современная Япония" и обо всем с ребятами на работе делился. Еще грех: прогуливал демонстрации. А также написал злое письмо начальнику порта "про действительность", про мамину пенсию и про то, почему не станет исправлять халтурную работу "передовиков". Начальник письмо - секретарю парткома, тот - в КГБ. Ту встречу запомнил на всю жизнь.
- Там припугнули уголовной статьей о распространении клеветнических слухов. Пою, мол, с "Голоса Америки". А у меня и приемника нет! Показываю "слухи" из советской печати... Это я-то антисоветчик - ударник коммунистического труда с двадцатью благодарностями в трудовой книжке? Знаете, чем кончилось? Капитан сказал, что процентов на восемьдесят со мной согласен, но будет мне в жизни нелегко. Все-таки заставили "признаться", что писал начальнику "в сильно возбужденном состоянии". В такое именно состояние я в Певеке и вправду впал. Самые лагерные территории, бывшие владения Чукотлага. Мы и жили в зековских бараках. Однажды перебираюсь у сопки через ручей, с одного белого камешка на другой. Один затрещал, другой - хрусть. Вгляделся: черепа! Пришел в барак - на мне лица нет. Товарищ внес ясность: вечная мерзлота, трупы прикапывали чуть-чуть.
...И снова жизнь втянула Ивана Владимировича в переписку с "Известиями". Было это в 1986 году. Если человеку на заводе предоставили семейную путевку, то с кем же ему ехать отдыхать как не с любимой женой, а ей отпуска не дают! Сгоревшую путевку прислал в редакцию как доказательство необходимости правового урегулирования вопроса. После опубликования фельетона Эльрада Пархомовского "Неразлучники" дамского мастера Светлану Курзу уволили из ее "Волшебницы"...
