"Пирамида" в русском лесу
ЛЕОНИД ЛЕОНОВ
писатель
(1899-1994)
После выхода в свет романа "Вор" (1927 г.) будущий классик советской литературы по приглашению Максима Горького приехал к нему в Италию, в Сорренто. Через несколько лет Горький скажет: "Леонов - замечательный и весьма по-русски талантлив; он несомненно способен написать потрясающие вещи, и вообще он страшно русский художник". А Леонов, вспоминая Сорренто, пошутит: "Говорят: научен горьким опытом, а я говорю: научен Горьким опытом"...
Впервые я встретился с Леонидом Максимовичем Леоновым в 1955 году, когда начал работать собкором "Известий" в Ленинграде и приехал в Москву, чтобы поближе познакомиться с редакцией. Константин Александрович Губин, главный редактор газеты, расспросил о питерских новостях, а потом сказал:
- Если вы не заняты в воскресный день, хотел бы пригласить в гости...
Такие были времена, когда главный редактор приглашал в гости молодых сотрудников. Говорили в тот вечер о многом. Леонид Максимович вспоминал молодость, когда писал стихи под псевдонимом Максим Лаптев, но потом сжег две тетради стихотворений. И, разумеется, заговорили о природе, об откликах на роман "Русский лес", который в те годы читала вся страна...
Впоследствии мне не раз приходилось принимать Леонова в московской редакции, встречаться с ним в разных местах и по разным поводам, бывать у него дома и на даче.
Писатель дружил с "Известиями". На ее страницах еще в 1947 году он напечатал статью "В защиту друга". Это был первый призыв Леонова оберегать лес и природу.
Однажды Центральный дом журналистов попросил меня уговорить писателя прийти на встречу "Природа и мы". Леонов сказал, что не был в этом доме больше сорока лет, со дня похорон Сергея Есенина. Но все же согласился.
В тот декабрьский вечер 1967 года Мраморный зал ЦДЖ был полон. Леонов появился в серой, с чуть заметной клеточкой, тройке, в очках. Пронзительно темные глаза, розовые губы и ершик усов. Он молча слушал выступления, оживился, услышав рассказ о школьном кабинете, где стоят чучела птиц и на них воспитывают любовь к природе. Леонид Максимович взял слово, когда зашел разговор о памятниках старины, но вернулся к своей главной теме - охране природы. Говорил о необходимости помогать леснику, вспомнил экологический опыт Швейцарии, Японии, Норвегии, призывал ввести в наших школах "Час Родины", чтобы воспитывать любовь к отчему дому.
Леонов был ершист, у него был трудный характер, им нельзя было помыкать. В 1968 году страна готовилась отметить 100-летие Максима Горького. В Союзе писателей Леонова уговорили выступить на торжественном заседании. Он написал острый доклад. Высокие чиновники от литературы, прочитав текст, испугались, попросили - там убавить, там снизить накал. Писатель взъярился: "Я вам не мальчик, чтобы со мной так обращаться". Накануне торжеств позвонил в ЦК партии и заявил, что выступать не будет. Запахло скандалом. Леонова еле уломали.
И все же полный текст леоновского "Слова о Горьком" напечатала только "Литературная газета", да и то с согласия самого Брежнева. "Известия" дали доклад в изложении, за что писатель тогда на нас обиделся, хотя знал, что мы не виноваты. Но обиду хранил недолго...
Он нередко звонил мне поздними вечерами домой, и чувствовалось в его голосе одиночество и стремление во что бы то ни стало быть в жизненной стремнине. Требовательный мастер слова, Леонов готов был принимать замечания в свой адрес, но не сразу, порой после многолетних размышлений. Более чем через 30 лет появился новый вариант романа "Вор", спустя долгие годы переписаны пьесы "Золотая карета" и "Метель", более четверти века пролежала в столе повесть "Evgenia Ivanovna", прежде чем вышла в свет. И долгие годы продолжалась работа над романом "Пирамида"...
Летом 1991 года в Москву приехал доктор Джеймс Биллингтон, директор библиотеки конгресса США, советолог и русист. По его просьбе я организовал тогда ему встречу с Леоновым. Состоялась интереснейшая беседа, шел разговор о творчестве, о перестройке, о природе и демократии. И конечно же о романе "Пирамида".
- Мы замахнулись на саму природу, - размышлял тогда Леонид Максимович. - И на таком полете менять двигатель в самолете со скоростью - очень опасный замах. Эта мысль развивается у меня в новом романе. История распалась на два начала - добро и зло... В доме пожар, надо тушить огонь. А у нас керосин подливают и со всех сторон летит - альтернатива, консенсус, элита, имидж. Народ этим словам не верит и еще не сказал своего последнего слова...
"Пирамида" вышла в журнальном варианте за несколько месяцев до кончины Леонова. Этот роман - трудное чтение, но он, как мистический иероглиф, хранит тайну Мастера, оставленную нам в наследство.
