В архиве ищут прошлое, а часто находят себя

"Злободневно, как свежая газета", - так отозвался Пушкин о труде Карамзина "История Государства Российского". То же можно сказать о главной сокровищнице документов национальной истории - Государственном архиве России. Из Куала-Лумпура, с Генеральной ассамблеи Международного совета архивов вернулся директор ГАРФ доктор исторических наук Сергей Мироненко, с которым беседовала наш корреспондент Элла Максимова.

вопрос: С конгресса, пожалуй, и начнем, Сергей Владимирович?

ответ: Международный совет архивов, МСА, по составу почти ООН, Генеральная ассамблея происходит раз в четыре года. Что-то вроде, если хотите, съезда партии, но без показухи и дутых цифр. Деловое собрание, определяющее вектор развития профессии, международные стандарты. Метод выработки решения - общее согласие, консенсус.

Наш архив - член Совета по категории А, то есть с правом решающего голоса. В МСА множество отделений, секций. Замечу, что Евроазиатское создано по инициативе России. Вместе с коллегами я участвовал в "круглом столе", где по предложению Китая обсуждалось изменение роли архивов наших стран в современном мире - "от обслуживания государства - к потребностям личности". Китайцы только-только начали открывать свои хранилища для частных лиц. Вот будет у них строиться огромная плотина, уйдет под воду несколько городов, придется переселить миллион жителей! Это жизни, будущее семей, детей. Еще недавно подобные ситуации разрешались без человека. Теперь его права будут защищать архивы с человеческим лицом. Вспоминаю не столь давнее - ставшие афоризмом слова начальника Главного управления архивов СССР. В начале перестройки на совместном с отделением истории РАН заседании его спросили, когда же наконец откроют архивы. Он был искренне возмущен вопросом. "Неужели вы не знаете?! Открыты с 10 до 18".

Что меня на конгрессе более остального впечатлило, так это прогресс компьютерных технологий. А ГАРФ сегодня не в состоянии, к примеру, выполнить решение правительства: принять у себя материалы переписи 2002 года, это больше миллиарда листов, существующих уже только в электронном формате.

в: Ваши исследователи работают на компьютерах?

о: Да, каждый прямо со своего стола подключается к поисковой системе. Но из 6 миллионов названий дел в систему введены 2. Денег, которые на это получаем, хватает на прибавление 200-300 тысяч заголовков в год. Подсчитайте необходимые годы!

в: Знаю, что у вас все прибавляется посетителей за счет тех, кто ищет фамильные корни. Причины, конечно, понятны. Несколько советских поколений провели жизнь под досмотром, беспамятство было условием выживания. О дедах боялись думать, люди сжигали домашние реликвии - портреты, письма. Всевидящая анкета допрашивала: кем были родители до 1917 года. Лучше всего, если социальное происхождение укладывалось в пространство между серпом и молотом... Архив помогает "поисковикам"?

о: Выращивание родословного древа - отрадный вызов времени. Но ответить на него мы можем далеко не всегда. Основные источники семейной истории - церковные метрические книги - хранятся, как правило, если не уничтожены, в областных архивах. Хотя и у нас кое-что есть. Если бы не компьютерная система, не увидел бы никогда личное дело моего дедушки, некогда окончившего Московский университет.

Меню столовой - гостайна

в: А вообще, как складываются отношения архивиста с исследователем? Слышала сентенцию: "Покажите мне архивиста, которого бы наказали за то, что он чего-то не выдал".

о: Бывают конфликты интересов. МСА даже создал свод правил, "Моральный кодекс архивиста". Представьте, что вы, работник архива, нашли неизвестный документ, исследователь просит выдать, а вы хотите сами его опубликовать. Дадите или придержите?! В кодексе на сей счет сомнений нет. А в жизни... Зарубежные архивисты публикациями обычно не занимаются, это не входит в круг их обязанностей, я же считаю, что всегда продуктивнее работает тот, кто знает, что хранит, и для этого работает с фондами. Важно сделать открытие достоянием исторической науки. Однако благовидный отказ выдать его - служебный проступок.

К сожалению, и без всякого личного интереса многие архивисты по-прежнему предпочли бы безлюдный зал: так удобно, когда все недвижимо, надежно покоится на полке. Даже я еще успел застать таких в нашем архиве. Выдают мне однажды слепую копию вместо оригинала. Почему? - спрашиваю. "Его надо сохранить для будущих поколений". Так вот он я, говорю, из того самого будущего, уже пришел. Сохранение без использования - это же нелепость.

в: Принцип "архив - для человека", очевидно, включает в себя и гарантию доступа к его богатствам. Поговорим о государственной тайне.

о: В цивилизованных странах обязательно действуют два взаимосвязанных закона - о тайне и о свободе получения архивной информации. У всякого государства есть секреты. Закрываются они на 30, на 40 лет, у скандинавов - на 20, после чего тайна, за исключением особых случаев, перестает быть тайной. Автоматически. В России есть только первый закон. Тоже со сроком 30 лет, который ровно ничего не значит, потому что любой секрет перед открытием должен пройти рассекречивание через специальную межведомственную комиссию - МВК. Дает первое "добро" на рассекречивание то ведомство, которое некогда секретило. Каждый документ, страница должны быть изучены экспертами, постоянными или ведомственными, составлено заключение с доказательством отсутствия признаков секретности. Притом секретов у нас - как ни у кого в мире. И 30-летних, и 60-летних. Отмечается юбилей знаменитого беспосадочного перелета Валерия Чкалова Москва-Северный полюс-Ванкувер. Прошло дважды по 30 лет. Может, разумный человек усомниться в том, что документы о перелете, даже если в них когда-то что-то упрятывалось, перестали быть таковыми? Секретны практически все постановления правительства, сотни миллионов запечатанных листов.

в: А документы партии! С 90-х годов у меня сохранились в блокноте примеры того, что обсуждало Политбюро, Секретариат ЦК КПСС: "О поездке в Италию дочери Ф. Шаляпина для встречи с матерью", "О порядке захоронения на Новодевичьем кладбище".

о: Вообразите эти дикие расходы! Могу добавить к вашему списку один из своих: перечень продуктов в спецраспределителе и товаров в спецсекции ГУМа. В начале 90-х, после упразднения КПСС, было без хитрых бюрократических проволочек много чего открыто, выходили книги. Теперешнее правило гласит: опубликование документа не является основанием для его рассекречивания. Каково?!

в: А те книги, спокойно выдаются в зарубежных архивах...

о: В рамках здравого смысла вижу единственный выход. Для такого-то документа тридцать лет оказались недостаточны? Пожалуйста, засекречивайте по новой. Иначе процедура рассекречивания станет, да уже стала помехой для развития науки.

в: Как оно все устроено у зарубежных коллег?

о: Объемы их секретности несопоставимо мизерны. У них действуют институты, осуществляющие контроль общества над открытием документов, независимые историки, юристы, политики. Институты инициируют рассмотрение дел сами или по заявлению граждан. В Вашингтоне добивается досрочного снятия грифов так называемый "Архив национальной безопасности". Он рассылает запросы в разные ведомства. Военное министерство вымарало абзац, госдеп - два другие, но оставило первый, третье ведомство, четвертое - свои запретные строчки. В результате для публики освобождается почти весь документ. Помните историю "Иран-контрас", когда в Иране взяли в заложники американских дипломатов. "Архив" добился рассекречивания операции через 15 лет. Окончательное решение, естественно, за судом, подобных дел ежегодно сотни.

Подарок Ротшильда

в: ГАРФ непрерывно пополняется обязательными регулярными поступлениями от всех органов власти. Но, кроме того - внепланово - передают свои архивы и граждане. Меня интересует "Россика", та огромная часть российского исторического наследия, которая оказалась после революции за границей.

о: Тем более бесценная, что к эмиграции принудили миллионы образованных, мыслящих, деятельных граждан. Цвет нации, мозг нации. Без их судеб, воспоминаний наша история неполна.

в: Подобного тотального бегства из Отечества не знала, вероятно, ни одна страна.

о: И такой трагической истории, глубоко мифологизированной, часто переписанной. Много "Россики" уже вернулось. Однако годы бескорыстного возврата на исходе. Работа эта - штучная, личностная. Люди уходят, а их потомки через одно-два поколения уже, увы, нерусские. Деньги на покупку, если и получаем, строго целевые. Не купили - может сгинуть навечно. Еще один способ - обмен на документы, архивы, захваченные в Европе немцами во время войны, позже привезенные в Советский Союз. Так, кстати, досталась нам часть архива Соколова, расследовавшего в 1919 году убийство царской семьи, - в обмен на княжеский дворцовый архив государства Лихтенштейн.

в: Несколько лет назад вы показывали мне только что привезенный от Ротшильдов чемодан с письмами Александра II княжне Долгоруковой. История пятнадцати лет двойной жизни императора. Что с этой перепиской? Лежит?

о: Нет, почему же. Президент французской академии наук госпожа Карер д'Анкос много раз приезжала в ГАРФ, все прочла, благо письма на французском языке, только что вышла ее книга "Александр II". Не в Москве - в Париже... Вы спросите, через что мы проходим, когда ввозим дары русских эмигрантов. То, что творят таможенники, иначе, как преступлением перед русской культурой, назвать не могу. От нас требуют безумных пошлин даже тогда, когда есть разрешения Минкультуры, Россвязьохранкультуры, своего же Таможенного комитета. Спасает помощь наших посольств - перевозят документы с дипломатическим грузом. В ноги готов поклониться послам, тому же Александру Андреевичу Авдееву, ныне министру культуры, за архив знаменитой русской балерины. Как бы мы доставили в ГАРФ дневники великого князя Михаила Александровича, если бы не посольство в Лондоне! Нет, пока не изданы. Но мы обязательно показываем крупные приобретения на выставках.

в: Бываю на них. И всегда удивляюсь, как органично архивное соединяется с музейным.

о: Можно сказать, наше ноу-хау. Надо увлекать людей историей, втягивать в нее. Готовим выставки вместе с историческими музеями, Эрмитажем, Русским музеем, петербургскими пригородными музеями-дворцами. Сделали циклы телепередач - "Документы и судьбы", "Архивные тайны", "Документальная история". Выпускаем сборники, серии. Словом, работаем на отдельно взятую человеческую душу. Но посмотрите, что людей зацепляет на выставках. У нас - темные страницы истории, развенчание лжи. А в Австралии - собаки на службе общества, летняя мода 50-х годов, просто "Вода".

"Найдите двух свидетелей!"

в: Много народу у вас бывает?

о: Постоянный костяк - историки, ученые, аспиранты, докторанты. Сотрудничаем с церковью, с комиссиями по канонизации. Приводит людей в архив нужда в справках о стаже, льготах. Законодательство-то постоянно меняется. Чтобы получить звание ветерана, надо представить удостоверение "победителя социалистического соревнования". Если потеряно, тогда - к нам. Германия начала выплату компенсаций угнанным в фашистское рабство - тоже к нам. Отвечали ежегодно на десятки тысяч запросов и до сих пор занимаемся. Только что разбирался с трудным, почти безнадежным делом. Из деревень одного сельсовета угнали 961 человека. В свое время чрезвычайная комиссия по расследованию фашистских злодеяний, записав в отчет цифру 961, опросила и составила списки лишь на 95 человек. Фамилии женщины в них нет, хотя есть ее мать. И в ФСБ данных нет. Как подтвердить "стаж"? Нужно найти двух свидетелей, на чем настаивают не столько немцы, сколько наши чиновники. А ей 86 лет.

Свежее событие - подошло к концу расследование гибели семьи царя. Идет поток писем от тех, кто знал, слышал об "оставшихся в живых" цесаревиче и великой княжне, так что объясняемся с "очевидцами". Все бы ничего, но сотрудников катастрофически не хватает. Зарплаты - нищенские. Не занята пятая часть штатных должностей. 45 обезлюдевших рабочих "ниш" - это уже не шутки! 46-я опустела вчера...