Блюдо, подаваемое холодным
В случае с эстонским судебным процессом над бывшим видным функционером ЭССР и Героем Советского Союза, а ныне пособником русских оккупантов А.К. Мери, которому инкриминируют проведение депортаций на островах Моонзунда, мало обращают внимание на важную процедурную странность.
Можно спорить о том, не является ли профанацией всякий судебный процесс, в ходе которого подсудимому ставят в вину деяния 60-летней давности. Можно спорить о том, было ли тогда время такое или время всегда одно и то же и нечего временем оправдываться. Можно вообще дивиться коллизиям расчета с прошлым, когда весьма увертливые функционеры прежнего режима, и при новом режиме оказавшиеся в начальниках, судят прежних и неувертливых.
Более насущным является иной вопрос: "Если Эстония получила независимость осенью 1991 г., почему процесс идет летом 2008-го, а не 1992 г.? Если пепел Клааса сегодня так стучит в сердце, почему до этого он целых шестнадцать лет стучал, не находя отклика?" До 1991 г. проведение процесса в самом деле было невозможным, но после? Опасность повторной аннексии в качестве мести за судебные процессы была в 90-е гг. равна нулю. В том же 1992 г. при введении эстонской кроны премьер М. Лаар вопреки договоренностям с ЦБ РФ не передал наличную рублевую массу Москве, а сбросил в дудаевскую Чечню. В смысле недружественности посильнее всяких судебных процессов, но аннексии не последовало (хотя российские войска, выведенные лишь к осени 1994 г., тогда в Эстонии еще стояли). И уж точно никаких аннексий в отместку не могло быть после 2004 г., когда Эстония вступила в НАТО. Между тем А.К. Мери все не судили.
При этом он не скрывался за границей и не жил под подложными документами. Вариант, когда человек не скрывается, но просто уезжает в глушь и сидит там тихо, потому что страна большая и после великих катаклизмов (война, революция) не до того, чтобы сразу всех искать, тоже не проходит. Катаклизмов не было, страна маленькая. В стране с населением в полтора миллиона, где все про всех все знают, затеряться в принципе невозможно. Равно как и скрыть прошлое. При отсутствии как внешних (рука Москвы на шее), так и внутренних (невозможность отыскать самого фигуранта, полное неведение его былых деяний) препятствий задержка необъяснима.
В рамках логики освобождения и возрождения (усиленно исповедуемой в ЭР) расчет с прошлым всегда осуществлялся незамедлительно. Он мог принимать весьма отталкивающие формы - о расчете с пособниками наци, так, как он реально выглядел во Франции или Италии 1945-1946 гг., предпочитают особо не вспоминать, но, во всяком случае, он не был отсрочен до 1960 г. Более того, за вычетом расправы с евреями, где как раз наблюдалась эскалация, правительство национального возрождения, пришедшее к власти в Германии в 1933 г., действовало по сходной логике. После расправ с "национальными предателями" в 1933-1934 гг. для былых политических функционеров наступила эра милосердия. Будучи вполне терпимыми к Гитлеру в иных отношениях, данную черту политики рейха власти ЭР оказались не в состоянии понять и принять.
Политическая традиция карать людей "из бывших" через 15-20 лет после ухода прежнего строя в небытие могла быть заимствована разве что у СССР, где в середине 30-х брали членов дореволюционных политических партий, чиновников царского режима, просто дворян - по сословному признаку, - которые с 1917 г. жили чисто растительной жизнью. Как говорил т. Сталин, "месть - блюдо, которое надо подавать холодным". При взгляде на тт. Ансипа, Ильвеса и Сталина остается лишь констатировать: "И дикий же народ - дети гор".
