Казус Алексаняна
Вынесение однозначных суждений по делу находящегося под стражей и больного СПИДом вице-президента "ЮКОСа" В.Г. Алексаняна затрудняется тем, что степень доверия к обеим сторонам - и к тюремно-судейско-прокурорскому ведомству, и к юкосовцам - недостаточно высока. Прояснению того, что происходит на самом деле, может поспособствовать иск Федеральной службы исполнения наказаний к адвокатам В.Г. Алексаняна. Если тюремное ведомство сообщает, что у него все ходы записаны и "подсудимый Алексанян отказывался от медицинских осмотров, необходимого обследования и назначенного лечения, что было зафиксировано в медицинской документации", - пусть предъявит документацию и пусть противная сторона предъявит свою. По крайней мере что-то станет понятно.
Пока же вызывает некоторое удивление тактика защиты. Наиболее логичным и напрашивающимся ходом было бы предъявление ходатайства о том, что подсудимый нуждается в проведении таких-то и таких-то жизненно необходимых лечебных мероприятий, причем проведение их в тюремной больнице невозможно - но только в специализированной клинике. Сербский лидер С. Милошевич обращался к Международному трибуналу в Гааге именно с таким детализированным ходатайством. Ему это не помогло, но уж вся ответственность за его последующую кончину легла на трибунал. Трудно допустить, что этот прецедент не известен защите. Ставь она первоочередной задачей лечение подсудимого, она должна была бы воспроизводить тактику Милошевича.
Вместо этого защита апеллирует к значительно менее однозначной норме о приостановке судебного процесса в связи с тяжкой болезнью подсудимого. УПК РФ (ст. 253-3) устанавливает, что "в случае... тяжелой болезни, исключающей возможность явки подсудимого, суд приостанавливает производство в отношении этого подсудимого... до его... выздоровления", каковая норма может толковаться различным образом. С точки зрения судейских, под тяжелыми заболеваниями могут разуметься такие, которые исключают возможность сознательного участия в процессе. Лежащий в горячке или разбитый ударом не в состоянии понимать смысл и значение происходящего и оттого неподсуден. С точки зрения защиты, под тяжелой болезнью следует понимать не только недуг, лишающий сознания и понимания, но и вообще тяжкое состояние, которое - пусть и при ясном сознании - ослабляет силы и волю подсудимого, лишая его возможности деятельно защищаться. При всей гуманности такого подхода не вполне понятно, где та грань, при которой нездоровье исключает возможность участия в процессе. Практически всякое заболевание ослабляет силы и волю, стресс, причиняемый следствием и судом, вообще никому не улучшает самочувствия, и при последовательно гуманном подходе судить можно лишь человека со здоровьем космонавта. Ведь сердечнику, гипертонику, диабетику etc. в тюрьме и на скамье подсудимых тоже совсем не хорошо.
Именно с невозможностью четко определить, какие заболевания и какой степени тяжести, не лишая человека сознания, тем не менее исключают возможность его участия в процессе в качестве подсудимого, связано отсутствие устойчивой нормы и устойчивой прецедентной базы. Существуй тут устойчивый прецедент, он несомненно был бы использован защитой.
Возможно, однако, нежелание сформулировать общеприменительную норму, годную для всякого подсудимого, связано с тем, что защитники считают данный случай уникальным: В.Г. Алексанян заведомо невиновен, а суд заведомо неправедный. Трибунал в Гааге, где подсудимый, по мнению многих, был очевидный тиран, а суд - праведный, в прецедентный список не попадает, как если бы его и вовсе не было. Хотя до момента вынесения приговора у всех подсудимых - хоть у вице-президента "ЮКОСа", хоть у Милошевича, хоть у самого А.Р. Чикатило - один и тот же статус, и вопрос о том, как быть в случае тяжелой болезни подсудимого, должен решаться на основе общего подхода. Коллизия между интересами правосудия - если подсудимый способен отдавать себе отчет в происходящем, суд должен состояться - и доводами гуманности несомненно существует, и какая-то формула должна быть найдена, но позиция защиты в казусе Алексаняна не слишком способствовала отысканию этой формулы.
