"Война и мир" - вот она, на полке. Ждет...

Безумство храбрых достойно если не торжественной песни, то просто уважения. На месте телевизионных академиков из "ТЭФИ" я придумал бы новую номинацию "За отвагу" и по итогам этого телегода наградил бы - в отсутствие достойных конкурентов — канал "Россия". За показанный на прошлой неделе сериал "Война и мир" европейского производства при нашем долевом участии в виде трех артистов, а также десятка ослепительных дворцовых интерьеров и некоторого количества печальных пейзажей.

Вписаться в интернациональную телеверсию этой могучей книги - для такого решения нужна смелость, сопоставимая с той, что проявил в свое время фельдмаршал Кутузов, приказавший сдать Москву. Ведь для нас "Война и мир" - как полковое знамя великой русской культуры, и им можно так эффектно размахивать на ветру, пьянея от собственной национальной гордости за себя и свою самую читающую (раньше — Валентина Пикуля с Юлианом Семеновым, а теперь — Дарью Донцову с Татьяной Устиновой) в мире страну. Так что любая попытка нечутких сердцем иностранцев — нет, не перехватить это знамя и даже не тихонько подержаться за древко, а просто сфотографироваться на его фоне — автоматически приравнивается к осквернению национальных святынь. А если еще и соотечественники поучаствовали в позорном шабаше, учиненном интернациональным продюсерским кланом и его ставленником, режиссером Робертом Дорнхельмом, то позор им всем несмываемый на голову или лучше — казнь четвертованием.

У Сергея Довлатова в записных книжках есть такой сюжет. По большому знакомству и с соответствующей переплатой он купил "Иосифа и его братьев". Не успел взяться за чтение, как звонит товарищ: "Говорят, ты Томаса Манна достал? Дай почитать, я быстро". Потом другой, третий. В общем, когда через месяц заветный двухтомник вернулся к своему законному владельцу и он приступил к изучению этой Библии советского интеллектуала, то с удивлением обнаружил, что ее страницы не разрезаны примерно с девятой. Это я к тому, что в пыльных шкафах школьных библиотек найдется не один экземпляр "Войны и мира" с девственными страницами. В лучшем случае там будет замусоленное предисловие с подчеркнутыми простым карандашом истинами про роль личности в истории, небо над Аустерлицем и общение молодого князя Болконского со старым дубом. Интересно было бы узнать, какой процент нашего народонаселения честно, от корки до корки, одолел монументальный труд, который сам Толстой на склоне лет в приступе религиозного аскетизма смело называл в приватном письме многословной ерундой. И сколько одолевших среди тех, кто сегодня морщится, фыркает, грозится и тычет пальцем в новый сериал. Выражая недовольство тем, что русским духом, видите ли, пахнет не слишком сильно, а что касается русской материи, то Пьер Безухов недостаточно толст, князь Андрей слишком плейбой, а Наташа вообще пепельная блондинка.

Легче легкого пенять авторам сериала на чрезмерную акцентированность любовных линий, их настойчивое переплетение и страсть к эффектным жестам. Но еще легче прочитать в программке черным по белому жанровое предуведомление "историческая мелодрама" и спокойно принять ее телевизионные законы, которые к законам романной прозы не имеют ни малейшего отношения.

Как известно, эффективным противоядием от неприятного вам телевизионного зрелища является щелчок кнопки на пульте. Это раньше кнопок было всего три — не разбежишься. А сегодня их развелось столько, что всегда можно найти неоскорбительный способ спастись от одиночества. Кстати, есть совсем оригинальный вариант: выключить телевизор вообще и потянуться к книжным полкам, если они у вас в доме еще сохранились и используются по назначению. Телевизор на эти полки никак не покушается, и непреходящее значение их классического содержимого при всем желании отменить не может. Что бы ни вытворили злонамеренные режиссеры и продюсеры любого происхождения с "Войной и миром", "Преступлением и наказанием", "Идиотом" или "Мертвыми душами" — великие книжки на месте, вот они. Целые и здоровые, вас ждут. Если вы и вправду считаете, что сколь угодно спорная телевизионная интерпретация способна хоть как-то уязвить и обесценить великую прозу, то, значит, вы эту прозу на самом деле в грош не ставите, и не надо доказывать мне обратное. Это что за мировое величие, которое можно опровергнуть или отменить с такой пугающей легкостью? Это что за мощная сила, которая так боится надругательства? Ну да, понимаю. Вы не за себя опасаетесь, вы-то с прозой Толстого интимно знакомы, и вас не облапошишь. Вы печетесь о неопытных душах, которые о грандиозном русском романе будут судить по его глянцевой международной телеверсии. Да не волнуйтесь вы так, честное слово. Нет никакой причины убиваться. Ленивцам, которые пожелают составить представление о Толстом по сериалу, вы своим беспокойством помочь не сможете. Кому страшно подступиться к сотням страниц трудной прозы и кто в принципе верит в то, что сериал или фильм, сколь угодно качественный, может заменить плутание по лабиринтам мысли и синтаксиса, тот надежно защищен от любых ударов собственной броней невосприимчивости к искусству, и эту броню ничем не пробьешь. Даже чем-нибудь увесистым вроде массивной пепельницы, которую Элен из сериала швыряет в зеркало, прознав про свое тяжелое кожно-венерическое заболевание из-за невоздержанной сексуальной жизни. Скажу вам по секрету: картина "Война и мир" в каноническом исполнении Сергея Бондарчука, которой все несчастные "отравленные" из западного источника на этой неделе могут подлечиться на том же канале "Россия", в деле знакомства с истинными художественными достоинствами графа Толстого — помощник не лучше. Пойду дальше и скажу, что ни одна экранизация по определению не способна ни подменить собой первоисточник, ни отменить или опорочить его. Она живет параллельной неагрессивной жизнью и, пользуясь услугами классического текста, предлагает его вольную версию — вольную даже в том случае, когда режиссер клянется в самых верноподданнических настроениях и благих намерениях. Это совершенно новый мир, созданный по новым законам и с новыми задачами. И не надо брюзжать, что незачем, мол, использовать в посторонних целях экспонаты из золотой кладовой мирового искусства — выдумывайте свое. Культура щедра, бескорыстна и, повторю, не нуждается в вашей охране — она сама за себя постоит. Толстой, Достоевский и Гоголь разбудили чье-то воображение? Отлично. Это воображение двинулось слишком скромным или вовсе непрезентабельным путем? Пусть. Классикам все равно, зато есть шанс, что сериал или фильм выступит, в свою очередь, возбудителем интереса к книгам, чье название и героев он позаимствовал. Новоиспеченный читатель "Войны и мира" зевнет от скуки на третьей странице, устанет продираться через нагромождения перевода с французского на десятой и разочарованно отбросит роман на пятнадцатой? Или простодушно удивится, что у классика все начинается совсем не с именин в доме Ростовых и Андрей с Наташей знакомятся сильно позже? Или восхитится строем этой русской прозы, увлечется ее неспешным течением, неостановимым движением мысли, научится получать удовольствие от собственного внимательного чтения и от авторского умения углядеть в совсем частном необозримо общее — и мысленно поблагодарит скромный сериал "Война и мир" за нечаянный повод к неизвестной до того радости? Тут любой результат имеет свою цену.

Мнения

Савелий Ямщиков, заслуженный деятель искусств России, председатель Российской ассоциации реставраторов:

— Признаюсь сразу, меня поразил шквальный огонь, открытый наиболее раскрученными средствами массовой информации сразу же после показа первой серии "Войны и мира" на телеканале "Россия". Совместная продукция семи стран ЕС и России вызвала у большинства критиков (актеров, режиссеров, писателей, музейных работников, литературоведов и газетчиков) такую агрессивную реакцию, которую я лично испытывал разве что по отношению к нашим европейским соседям, когда они вместе со своим политическим лидером — США — на глазах у изумленного человечества бомбили мирные города и села Югославии, снося с земли уникальные памятники средневекового искусства, входящие в золотой фонд ЮНЕСКО, написав на смертоносных снарядах "Поздравляем с Пасхой". Вот тут уж Толстой, которого суровые критики призывают сейчас себе в свидетели, действительно не смог бы молчать.

Мне кажется, первое, что следует принимать во внимание, оценивая новый проект, — это состав съемочной группы, которую возглавлял европейский режиссер, укомплектовавший ее почти на сто процентов западными актерами, художниками, композиторами, операторами и монтажерами. Следовательно, просматривая нынешний вариант "Войны и мира", мы, русские, должны учитывать его необычную специфику и, если уж не оставаться снисходительными к отдельным ошибкам и несознательным (подчеркиваю — несознательным) промахам, о великодушии, свойственном нашему народу, не забывать ни в коем случае.

Я не кинокритик и не телевизионный обозреватель, а потому не буду заниматься подробным разбором новой версии "Войны и мира". Но профессия моя, связанная с почти полувековым участием в изучении и охране культурного наследия России, позволяет мне высказать свою точку зрения на это заметное событие в художественной летописи нашего, далеко не благополучного нынешнего кинематографа. К тому же посчастливилось мне работать и дружить с замечательными мастерами экрана, начиная с Тарковского и Юсова и кончая Хуциевым, Княжинским, Ливановым, Лапиковым, Назаровым и Гафтом.

Да, европейско-российское кинодетище грешит неточностями, недостоверностями, отдельными актерскими неудачами, могущими вызвать чувство протеста у людей, хорошо знакомых с романом Толстого и эпохой, в нем отображенной. Но мне, человеку излишне категоричному и непримиримому к безобразиям, творимым современными "мастерами" культуры, совсем не хочется относить новую картину "Войну и мир" к катастрофической неудаче, достойной массового поругания. Я не вижу у ее создателей преднамеренного желания "опустить" Толстого, надругаться над нашей историей и культурой, которым ох как грешат иные художественные киноподелки. Наблюдая же последние два десятилетия за получившими полную свободу и с головой окунувшимися в беспредельную вседозволенность отечественными киношниками и театральными режиссерами, я отношу показанную на канале "Россия" эпопею к абсолютно добросовестному, вдумчивому, лишенному дешевого эпатажа и надругательства над классикой явлению. Нет здесь и намека на блокбастеры нашего экрана или театральных подмостков, где гоголевские, скажем, герои, которых любил и жалел их создатель, занимаются непотребным сексом, ревизуют тюменские нефтяные скважины, превращаются в апологетов однополой любви, и все время стараются "задрать юбку матушке-России".

Мне близко и понятно восприятие нового фильма моим коллегой Владимиром Толстым. Разбирая его погрешности, он пишет: "Не могу возмущаться этой экранизацией романа своего прадеда хотя бы потому, что она приведет миллионы людей со всего мира к Толстому, приведет в нашу Ясную Поляну, и за это можно сказать спасибо... Андрей Болконский в исполнении итальянского актера мне понравился". А вот его коллега — директор Государственного музея Л.Н. Толстого г-н Ремизов — поразил меня чиновничьим бескультурьем и прямо-таки базарным сленгом: "Что они сделали с величайшим романом Толстого?.. Неужели таким образом они решили отомстить нам за поражение Наполеона? (sic!)... Если бы Толстой увидел фильм, он пришел бы в ярость... Новую европейскую экранизацию уже сегодня не хочется смотреть". Писатель М. Веллер, отличающийся удивительной способностью быть третейским судьей в любых процессах — от применения смертной казни до разрешения абортов и рекламы противозачаточных средств, — с легкостью необыкновенной накрыл фильм банным тазом, договорившись до того, что "княжна Марья достаточно привлекательна, чтобы на ней можно было жениться и безо всех ее миллионов". А разве великолепная Шуранова в фильме Бондарчука не была женственна и привлекательна? Кстати, об актерах. Мне, например, очень убедительным показался играющий Пьера немец А. Бейер. Вспоминаю прекрасные графические и акварельные портреты пушкинской поры, которые мне посчастливилось выставлять и издавать, и вижу, как образ Пьера вписывается в их документальную галерею. Очень неплоха актриса, которой поручили роль Сони. Многим моим друзьям и знакомым понравился Макдауэлл, предложивший оригинальную, имеющую право на подобное прочтение трактовку образа старого князя Николая Болконского. Конечно, Кторова, Станицына и Шуранову ныне не найдешь не только на Западе, но и в родных театрах. Да и актрисы, подобные божественной Одри Хепбёрн, давно уже уступили место звездам, наиболее востребованным в эпоху глобализации. Если же до конца быть объективным и последовательным в своих претензиях к европейцам, следует вспомнить, как не хватало в фильме Бондарчука Олега Стриженова в роли Андрея или Василия Ливанова, способного блистательно сыграть Долохова. Владимир Ильин в одном интервью со свойственной ему прямотой сказал: "Ну какой из меня Кутузов?" Сказать-то сказал, а сыграл полководца совсем неплохо, передав всю сложность и могущество натуры великого защитника Отечества. Зато Игорю Костолевскому следовало бы подумать, давая согласие на роль императора Александра I. Не одна лишь разница в возрасте, когда 60-летний актер играет 27-летнего царя, делает образ победителя Наполеона похожим, скорее, на Аракчеева, чем на Помазанника Божия. Ну как тут снова не вспомнить Василия Ливанова, сыгравшего Николая I в "Звезде пленительного счастья" так, что роль эта стала одной из главных в его славном послужном списке.

Известный критик и писатель Игорь Золотусский посетовал мне, что в газете, которой он надиктовал свои впечатления о "Войне и мире", умудрились добавить такие несвойственные тонкому знатоку русского языка и литературы ругательные обороты, что он вынужден был обратиться к заказчикам с протестным заявлением.

Много говорят нынешние участники политических "круглых столов" и телешоу о наших отношениях с Европой, о вхождении в ЕС, стремятся свести концы с концами и добиться столь вожделенного консенсуса. Но если таким образом поливать грязью фильм, сделанный по-доброму относящимися к нам европейцами, то не следует удивляться появлению ответных публичных выпадов с их стороны, продолжающих печально известные записки маркиза де Кюстина.

Елена Чавчавадзе, вице-президент Российского фонда культуры:

— Я в восторге. Это прорыв отечественного телевидения, потому что, несмотря на то, что все помнят фильм Бондарчука, выросло уже не одно поколение людей в мире и в России, которое воспитывалось на новых образах. Думать, что сделано что-то одно раз и навсегда, — нельзя. Хочу поздравить создателей фильма с удачей с точки зрения создания образа России в глазах иностранцев. Нас воспринимают через эти произведения, люди видят Россию в положительном плане. То, о чем мы так печемся, — создать образ России не с лицом проституток, олигархов и бандитов, а с лицом победителей в войне, православных людей. Это победа и прорыв. Победа в необъявленной войне против России как государства с огромной корневой системой. А искать схожести в портретах... Те люди, которые ругали Бондарчука, когда он снял свой фильм, потом его называли классиком. Любой прорыв сопровождается жесткой критикой и нападками. Достойное лицо России в ее классике, в литературе. Все современные писатели-матерщинники ничего, кроме вреда, России не приносят. С моей точки зрения, в фильме много удачно подобранных типажей. Наташа в исполнении француженки более живая и непосредственная. Итальянец, играющий князя Андрея, — человек воспитанный, культурный и мундир на нем сидит хорошо, играет не современно. Владимир Ильин попал в образ. Получилось очень русское кино. Я даже забывала, что это не русские актеры. Классика, прочитанная глазами иностранцев, — лучшее доказательство того, что нам есть чем гордиться. У Европы есть шанс соприкоснуться с русской литературой, а у нас есть шанс поднять наш уровень, позаботиться о здоровье нации.