О порядке наследия Престола
Координатор "Единой России" по национальной политике А.-Х. Султыгов опубликовал на официальном сайте ЕР предложение официально учредить "институт национального лидера, являющегося высшим персонифицированным институтом представительной власти российского народа". Учреждение должно произойти на Гражданском Соборе российской нации, который по "масштабу и значению" должен быть подобен Земскому Собору 1613 г.
Предвидя замечание, что Земский Собор возвел на трон династию Романовых, т.е. восстановил разрушенный смутой монархический порядок - и предполагается ли это теперь? - А.-Х. Султыгов отмечает, что есть исторические прецеденты, когда "политические системы просвещенной монархии уживались с институтами парламентаризма". Против чего и в самом деле трудно возразить, тем более что далеко не у всех слово "монархия" как таковое вызывает идиосинкразию. Что по итогам Cобора состоится гражданская присяга чиновников и партийцев национальному лидеру - тоже не новость. При восшествии на престол нового государя по всей империи дворян и чиновников созывали в собор, где зачитывался манифест, после чего они присягали новому императору.
Проблема заключается в игнорировании небольшой детали. Как бы ни относиться к монархии, ей нельзя поставить в вину непроясненность вопросов властного преемства. Земский Собор 1613 г. присягнул не конкретному национальному лидеру, а также могущественному гражданину Михаилу Феодоровичу Романову, но царской династии - и на вечные времена. В часто поминаемой по поводу праздника 4 ноября опере "Жизнь за Царя" хор так и поет: "Да буди бессмертен твой царский род, // Да им благоденствует русский народ".
Логика в данном случае не зависит от века. Будь на дворе хоть XVII, хоть XXI, очевидно, что учреждение персонифицированного института верховной власти с обширнейшими полномочиями неотделимо от вопроса о том, как эти полномочия будут передаваться в будущем - ибо все под Богом ходим. Где высочайшая власть - там и престолонаследие. Если действующий ныне Закон о президенте РФ (а равно и сам пост президента), внятно регулирующий вопросы властного преемства, почитается недостаточным - пусть будет так.
Но тогда акты Гражданского Собора должны быть как минимум не менее внятными, чем Основные законы Российской Империи, где сразу за гл. 1 "О существе Верховной самодержавной власти" (resp.: "О существе национального лидерства") шли целые две главы - "О порядке наследия Престола" и "О правительстве (здесь: "регентстве". - М. С.) и опеке". Повторимся: все под Богом ходим, и вопросы лидеронаследия, а также регентства в пишущихся на века соборных деяниях не могут быть упущены. Регулярность передачи власти есть неотъемлемое свойство правильной монархии, и, взявшись за гуж, надо прописывать все до деталей - и про мужскую нисходящую линию, и про лидера-регента, и про механизм отречения (буде таковой предусмотрен). Впрочем, если ставить себе целью получить XVIII век дворцовых переворотов, можно и не прописывать.
Данный изъян в соборном начинании координатора А.-Х. Султыгова напоминает старый анекдот о том, как на вопрос: "Известно, что при ж.-д. крушениях более всего страдает последний вагон. Как сделать, чтобы пассажиры в нем не пострадали?" - следует ответ: "Отцепить последний вагон". Мысль, что тогда следующий вагон станет последним, в голову не приходит. Идея создать конструкцию, которая бы обходила нынешний порядок (ст. 81-3 о двух сроках) властного преемства, мешает понять, что какой-то порядок преемства все равно придется прописывать, сколько ни отцепляй последний вагон.
