"Какие у моря глаза"
Кончались метельные 50-е годы прошлого века. Начинались, под звон капели, 60-е. Что лежало в "ранце" Алеши Резвушкина, когда его взял в обновленные "Известия" Алексей Аджубей?
Биография - несколько строк. Москвич, сын сотрудницы "Пионерской правды" и доцента вуза. Поступал на журфак МГУ - срезался. Первые заметки в "Пионерской зорьке", нештатник многотиражки шинного завода, "литраб" мытищинской районки... Ровесник повестей Аксенова, фильмов Хуциева и Данелия. Как и они, мечтал Леша пройти "соленый Тихий океан, и тундру, и тайгу". И в 20 лет махнул на север Иркутской области, в городок с чудным названием Мама. В медвежьих углах растут быстро: литсотрудник районной газеты, завотделом, ответсекретарь.
Весной 1960-го Алексей прислал матери свой очерк. Та отнесла его в "Известия" Любови Ивановой, редактору отдела школ и вузов. Мне случайно довелось присутствовать при их разговоре (стажировался в "Известиях", а работал ответсекретарем "Молодой гвардии", областной молодежки на Сахалине).
Какой же цепкий глаз был у Любови Михайловны! "Очень интересно, - сказала она Марии Федоровне, - оставляйте". Очерк Алексея Резвушкина "Фельдшер из Кондукеры" под рубрикой "О красоте человеческой" вышел в одном из майских номеров "Известий".
...Вернувшись на Сахалин, я послал Алеше письмо с приглашением работать в нашей островной газете. Как не согласиться: рядом же Тихий океан! Исколесил Резвушкин с корочками "Молодой гвардии" за полтора года Сахалин и Курилы, много писал. Милый, талантливый, умница, верный друг...
Осенью 61-го, полетев к родителям в отпуск, Алексей привез в "Изввестия" очерк "Какие у моря глаза". Получаю от него письмо: "Л.М. взяла мои "Глаза" и добавила: говорила о тебе с главным. Вероятно, в ближайшее время будем оформлять".
Перечитываю тот его очерк: "... - Так я в герои не гожусь, - сказала мне учительница Вера. - Наверное, вам нужна самоотверженная энтузиастка. Все силы отдает любимой работе, живет здесь по велению сердца - вы ведь так пишете?". Алексей писал иначе - искренне, глубоко и прозрачно, с проникновением в чужую судьбу.
Став известинцем в 23 года, Резвушкин не вылезал из командировок. Но печатался не так часто, как хотелось бы. В письмах мне на Сахалин прорывались такие фразы: "Самое главное, не выступать под рубрикой "Чего изволите"... "Известия" пока остаются "Известиями", но рубятся острые материалы...". (Это при Аджубее-то! Какова планка отсчета!) Метания и сомнения подталкивают его к традиционной русской опасности: "Бесконечные разговоры о том, как трудно жить, когда кругом дураки, когда глушат всякую интересную мысль... Разговоры, доводящие до отчаяния, приводящие к рюмке...".
И Алексей увольняется из редакции, в Мурманске нанимается матросом на рыбацкое судно, уходит в Атлантику ловить сельдь. Может быть, захотел сам увидеть, какие глаза у моря?
...Из плавания Резвушкин вернулся в Москву, но уже не в "Известия". Егор Яковлев позвал его в редакцию "Журналиста", преобразованного им из кондовой "Советской печати", - собирал туда самых талантливых. Из морей Резвушкин привез черновик повести. Набело переписать не успел. В метро случился сердечный приступ. Скорая опоздала...
АЛЕКСЕЙ РЕЗВУШКИН
(19381967)
В "Известиях" с 1961 по 1964 год,
разъездной корреспондент литгруппы отдела писем
