Тициан в роли дипломата

Призрак европейской интеграции бродит по России, добираясь до самых разных сфер жизни. Вот и художественная культура не оставлена в стороне. Выставка "Европа — Россия — Европа" в Третьяковской галерее призвана обнаружить единство в различиях. Экспонаты съехались со всего континента, к ним добавлены здешние шедевры. Братание продлится два месяца.

Когда возникает добрая воля интернационального масштаба, всякое дело по плечу. Так нас учили в недалеком и незабвенном прошлом. Но "парни всей земли" без энтузиазма относились к советским инициативам, да и к российским не всегда подходят с пониманием. Мы опять говорим про кризис в отношениях и отчаянно дискутируем: то ли тверже надо действовать, то ли мягче, то ли так и эдак одновременно. Создается впечатление, что культурные проекты, подобные нынешнему, играют роль лакмусовой бумажки. Мол, если мы внесем такое предложение — вы как? Нахмуритесь или улыбнетесь? Практика показывает, что в культуре обменные схемы по-прежнему работают. За отдельными исключениями. Эстония стала единственной из стран Евросоюза, которая отказалась принять участие в выставке. Вернее, отменила свое предварительное согласие. Вежливая формулировка насчет опасений за сохранность экспонатов в заблуждение никого не вводит. Италия за своего Тициана почему-то не испугалась, и Британия, получается, за картину Тёрнера нисколечко не переживает, а эстонцы вот проявили добросовестную музейную щепетильность... Собственно, этот случай как раз и обозначает крайнюю позицию на шкале соседских взаимоотношений. Все остальные, таким образом, лежат скорее в плюсовой области.

Итак, лакмусовая бумажка дала позитивный результат, но не стоит его переоценивать. Сотрудничество между музеями — особая сфера, далеко не всегда зависящая от мидовских нот и меморандумов. Тут свои взаимные счеты и собственные поводы для сближений или отторжений. Вероятно, именно из-за прихотливости диспозиций Третьяковка, завершающая празднование своего 150-летия, не стала настаивать на конкретных произведениях из конкретных музеев, предоставив выбор зарубежным коллегам. Таким образом соблюли политес, зато получили головную боль при устройстве экспозиции. Когда 48 музеев из 27 стран сами решают, что бы дать этим настырным русским, не оголяя при этом собственные коллекции, — мозаика получается предельно пестрой. Перепады качества иногда заставляют хвататься за голову. Есть упомянутые Тёрнер и Тициан, есть шикарный пейзаж Каспара Давида Фридриха и две отличные скульптуры Бранкузи, встречаются и другие отменные вещицы — ну как с ними стыковать прочие "дары природы"? Увы, не все из стран Евросоюза заметны на художественной карте континента и не все местные гении могут конкурировать с гениями мирового масштаба. Так что выставку выстраивали по некоему наитию, максимально нивелируя эстетические несообразности. От себя для общей весомости выдвинули ряд шедевров — начиная со знаменитой "Троицы" Андрея Рублева. Словом, различными способами удалось достичь внешней респектабельности. Но не внятности, конечно.

"Здесь больше политики и географии, чем науки", — прозвучало на пресс-конференции из уст кого-то из устроителей. Золотые слова. Большое панъевропейское шоу теоретически могло бы выглядеть иначе, но политика, как известно, — искусство возможного. Поэтому ни о каких тонких взаимосвязях и взаимовлияниях между различными художественными культурами выставка не расскажет, оставаясь набором артефактов. Для подобных случаев имеется традиционный совет: смотрите штучно. Портрет курфюрста Саксонии работы Лукаса Кранаха-старшего или дивная средневековая плащаница из румынского монастыря в любом контексте способны принести визуальное наслаждение. Любуйтесь и попутно раздумывайте о путях дальнейшего развития интеграции.