Про зайцев - это не актуально

Знаете, а кино и театр — все-таки вещи разные. Сия глубокая мысль посетила меня на премьере "Тупого жирного зайца" и продержалась очень долго — вплоть до начальных титров. Занавес раздвинули, то бишь титры пустили с полуторачасовым опозданием. Пауза, прямо скажем, НЕмхатовская...

Демонстрацию "Зайца" предварял фильм о фильме — разжевывание того, что будет. Вероятно, для самых тупых. Такими методами пользовались когда-то уличные труппы, однако с затуханием площадных театров вообще и комедии дель арте в частности прием отошел к разряду безнадежной архаики.

Далее. В театре сначала принято сыграть спектакль, а потом выходить на поклоны. В кино, оказывается, все наоборот. Съемочная группа требует аплодисментов авансом. Вероятность по итогам просмотра получить помидором в нос (на сцене тоже, конечно, ничтожная) вообще сводится к нулю. Молодцы ребята, хорошо придумали.

Отличие, меня поразившее: отечественные кинопрокатчики совершенно не уважают отечественную же кинопрессу. Если бы нас — тружеников театральной рецензии — гоняли по залу, как приблудных котов (при том еще и шелудивых), утренняя газетная бомбардировка разнесла бы данный храм Мельпомены в мелкую пыль. А эти ничего, терпят...

Ну и, наконец, существенный диссонанс. "Заяц" — кино про театр. Премьеру приурочили к 27 марта. Режиссер и актеры радостно поздравляли публику с Днем театра и НИ СЛОВОМ не помянули Михаила Александровича Ульянова. Поразительная забывчивость, ни в каком театре — голову даю на отсечение — немыслимая.

Ну вот, игра "найди пять отличий" закончилась. Что касается собственно фильма, могу с удовлетворением констатировать: никакой принципиальной разницы между театром и кино сегодня не существует. Грань стерта. Потому что "Тупой жирный заяц" — это про заек, конечно, про заек. Но про заек эдак 15-летней давности. Когда дебютант-Мухомор вполне мог и на пенсию выйти все тем же мухомором. И ТЮЗ, особенно провинциальный, становился для актера наказанием свыше. Происходила насильственная реинкарнация человека в предмет либо зверушку. Одушевленный герой — уже счастье. Млекопитающий — просто именины сердца. Если этим критерием мерить, Белочка и Гамлет — практически одно и то же...

Всё в "Тупом жирном зайце" — правда, но правда, слава Богу, вчерашняя. Мучительные театральные браки. Собачьи свадьбы в гримерках. Диван главрежа (вариант — директора), где закаляются, как сталь, будущие Заречные. Беспризорные актерские дети. Пьянство, пьянство, пьянство — так что из ушей выливается; пьянство по самым разным поводам (дали роль, не дали роль, вдохновиться перед спектаклем, расслабиться после спектакля). Собственное свинство приумножается свинством спонсора, которому приспичило в фойе колбасой торговать — не бутербродно, а вразвес. Чтобы торговля бойчее шла, пригласили попов с кадилом — прилавок освятить... Все это, разумеется, театр. Но уже практически забытый.

На самом деле мы цивилизуемся. Про столичных актеров я не говорю, но и периферийные подтягиваются. Спектакль окончен — прыжок в авто, в метро, в седло мотоцикла. Какая пьянка? Какой секс в гримерке?! В наших театрах секса больше нет. Чемодан — вокзал — сериал, чемодан — вокзал — антреприза, чемодан — аэропорт — снова сериал плюс рекламный ролик. Насчет короля Лира, о котором мечтает актер Аркадий (не Счастливцев), — по-прежнему извини, подвинься. Зато черновой работы прибавилось. А черновая работа — это деньги. А деньги — какой-никакой стимул. Хотя с королем Лиром не сравнимый...

Жениться и замуж выходить нынешние актеры и актрисы предпочитают вне театра. Как знак современности в "Тупом жирном зайце" присутствует пара влюбленных педиков, однако и они вряд ли способны сегодня сохранить верность друг другу. Богатые голубые буратинки в первом же гей-клубе этот союз разобьют...

Говорят, фильм не очень-то свеж — якобы его пару лет футболили из одной прокатной компании в другую. За истекший период он явно устарел, но не стал от этого хуже. Напротив, пропитался духом ласковой ностальгии. Театр деловой, театр прагматичный, театр без греха — это, конечно, хорошо. И все-таки чего-то не хватает...

Посмотреть "Зайца" горячо рекомендую. Из всех искусств для нас важнейшим является искусство смешное и трогательное, а здесь и того, и другого в избытке. Диалоги типа: "Ты заслуженный артист, чего же пьешь как народный? — А я чувствую, что уже тяну на народного..."; выездной спектакль про Ивана Царевича — бухие актеры перед косыми механизаторами; наконец, блистательная самопародия Никиты Михалкова ("Еду, еду, не свищу, а наеду — не спущу" и молотобойный удар кулаком по яблоку) — все это стоит времени вашего и денег, на билет потраченных.

А вот детские театры — действительно бич Божий. Родители мучаются, дети писаются, кресла липкие от сникерсов. Мое мнение — ребенку в театре делать нечего. Подрастет — ведите его сразу на "Чайку". Без "Лесной сказки" он как-нибудь обойдется. А то детям развлекалово, зачастую принудительное, а взрослые, вынужденные трясти ватными задами, хлопать поролоновыми ушами и бить копытом, травмированы на всю оставшуюся жизнь. Сколько звезд выросло из плюшевой шкуры — и ведь никто не забыл, все помнят. В предрассветных кошмарах, наверное, чудится: идет козел рогатый забавлять малых ребят, и козел этот — ты сам...

Кино не про кино

Юрий Гладильщиков

29 марта выходит "Тупой жирный заяц" режиссера-дебютанта, затейливо именующего себя Славой Россом. Этой старомодной комедии про безысходность, попытки найти смысл жить дальше и кошмар изображать зайца в провинциальном ТЮЗе придает статус уже то, что в эпизоде снялся лично Никита Михалков.

"Тупой жирный заяц" окончательно и бесповоротно убеждает в том, что кино и театр в наши дни — искусства даже не разные (при всех близостях), а отчасти враждебные друг другу. Заметьте, как редко возникает в кино тема современного театра. Из наших фильмов с ходу вспоминаешь разве что предавний "Успех" Константина Худякова да давних "Сукиных детей" Леонида Филатова. При том, что кино про кино — один из постоянных, причем всегда нескучных экранных сюжетов и фактически особый киножанр.

Прежде чем углубиться в причины, скажем собственно о фильме. "Заяц" — сочинение на вечную тему о маленьком человеке. Но не просто маленьком, а, к несчастью, родившемся с артистическими задатками. При этом загнанном на самую отстойную обочину, на какую только судьба может загнать артиста — на актерскую службу в прозябающий периферийный ТЮЗ, где ты обречен до старости изображать в утренних спектаклях зайца, или гриба, или кувшинку. А заодно бодро обслуживать за гроши свадьбы местных братков с местными же хабалками. Отчаяние, понятно, неизбежно. Всяк из актеров преодолевает его по-своему. Кто-то напивается вдрабадан во время гастрольного чеса по совхозам, за который хозяйства, у которых нет денег, расплачиваются натурой — куриными яйцами. Напился — и в костюме Ивана Царевича рухнул прямо на "сцене" — на лужке перед хлевом, где и приходится играть спектакль. Кто-то в одурении запоя решает полностью слиться со своим ненавистным персонажем и даже за кулисами носить маску дебильного козла. Кто-то, как главный герой, которого играет актер Театра имени Маяковского и звезда сериала "Солдаты" Алексей Маклаков, начинает — прямо в костюме зайца — произносить перед детьми шекспировские монологи. И получает, понятно, выговоры за нарушение трудовой дисциплины.

Актеры, однако, есть актеры, особенно если в душе они именно что артисты. Артистизм позволяет отнестись к себе с юмором — иногда очень смешным, хотя и печальным. Речь сейчас как о главном персонаже фильма, так и его создателях. Режиссер Росс и актер Маклаков, верно, знают, о чем говорят: они вместе играли когда-то в новосибирском "Красном факеле", а Маклаков до этого — еще и собственно в ТЮЗах. Одна из мыслей фильма в том, что жизнь актера, даже самого отчаявшегося, — никогда не трагедия в чистом виде, а трагифарс. Этакая трагикомическая мелодрама. Зайцу, читающему шекспировские монологи, является в снах знаменитый монструозный московский кинорежиссер Никита Сергеевич, которого не побоялся изобразить реальный Никита Сергеевич. И, понятно, предлагает зайцу — за неоспоримый талант — без проб сняться в роли короля Лира... Даже попытка покончить жизнь самоубийством — и та оборачивается в "Тупом жирном зайце" анекдотом. Впрочем, как положено в финалах гуманистических фильмов, разжигающих искорку надежды, что у главного героя и его печальных коллег все как-нибудь образуется.

Все бы хорошо. Проблема, однако, в том, что "Заяц" выглядит как старомодное советское кино. Фильм взял из прошлого и много хорошего. Например, в нем есть актерский ансамбль. Но эстетически он архаичен. Тут и вернемся к тезису о враждебности театра и кино. Видимо, фильм про театр, по крайней мере отечественный, не может не получиться старомодным. Дело не в том, что кино эстетически развитее — театр, возможно, и авангарднее. А в том, что делать фильм про театр, да еще провинциальный, — это неизбежно рассчитывать на публику, которая в кино не ходит и новых киноформ не приемлет. Увы. Тут ничего не поделать. В меру повеселившись на "Зайце" и в меру посопереживав его героям, тем более понимаю, что мне был бы интересен только такой фильм про театр, который вдруг сделал бы, например, Тарантино. Или фон Триер. На худой конец Ким Кидук.