Десять лет без Денисова
В Москве проходит фестиваль, приуроченный к 10-летию смерти композитора Эдисона Денисова. На выходные он переместится в Уфу и Самару. Но главный концерт, состоявший из симфонической музыки четырех классиков послевоенного авангарда, уже прошел в Большом зале консерватории.
Кульминационный вечер фестиваля был очень французским. Основная часть программы состояла из сочинений великого французского трио - Анри Дютийе (Metaboles для оркестра), Пьера Булеза (Notations для оркестра) и Яниса Ксенакиса (Synaphai для фортепиано и оркестра). Четвертым был Эдисон Денисов ("Колокола в тумане" для оркестра), жизнь и творчество которого крепко переплелись с французским авангардом.
Все началось 1964 году, когда его совершенно революционная для нашей музыки партитура кантаты "Солнце инков" попала в руки к Булезу. Тот устроил ее исполнение в Париже, но так и не смог пробиться сквозь советские чиновничьи кордоны и вытащить автора на премьеру. Тем не менее этот эпизод в самом начале карьеры стал отличным фундаментом для международного авторитета Денисова, к которому приходилось прислушиваться и здесь. Тем более что у него, ко всему прочему, обнаружились педагогический и административный таланты и со временем Денисов стал реальной авангардной альтернативой главному композитору страны Хренникову.
После его смерти в авангардной музыке наступило некоторое безвременье. Остались ученики и последователи, но все это скатилось в малозаметный андеграунд. Такого рода музыку (большая часть программы вообще в России не звучала, а если что и звучало, то так давно, что это не считается) в крупном зале и серьезными силами не играли у нас уже много лет.
Пожалуй, приятное исключение совсем недавний концерт Теодора Курентзиса на фестивале "Территория". Но в его распоряжении был знаменитый австрийский ансамбль Klangforum Wien. А на Денисовском фестивале всю тяжесть современной музыки героически взвалил на себя Национальный филармонический оркестр, который ничего подобного раньше не пробовал (многим оркестрантам, говорят, понравилось) и репетировал программу почти месяц (впрочем, на Малера или Брукнера у него уходит не меньше времени). Серьезную помощь оказал французский маэстро Даниэль Кавка.
Надо сказать, что тяжелее здесь именно исполнителю, чем слушателю. Сейчас, когда улеглись околоавангардные страсти, эту музыку (особенно французскую, где традиционно важна тембральная, чувственная сторона) уже нельзя назвать чересчур сложной для восприятия. Это классика ХХ века, такая же, как Шостакович и Рихард Штраус, и красоты Дютийе слушать даже легче, чем длинноты Малера, а уж о зажигательном варварстве Ксенакиса (все-таки сказывается греческий темперамент), напоминающем о раннем Стравинском, и говорить нечего его "Synaphai", в котором азартно и профессионально солировал московский пианист Михаил Дубов, вызвал настоящую овацию.
Прошедший концерт важная веха. Теперь остается сделать еще небольшой шаг. Забыть, что этой музыкой когда-то пугали детей, вывести ее из гетто и как это делают западные оркестры начать вставлять в обычные концертные программы. Где-нибудь между Бетховеном и Листом она будет отлично смотреться и слушаться.
