Недокомплект лебедей

Летом на сценах российских столиц ежедневно выступают труппы, ранее сокрытые в тени могучих конкурентов. В Москве "Летние балетные сезоны" на сцене РАМТа представляют "Русский национальный балетный театр" под руководством Владимира Моисеева и "Театр классического балета Виктора Смирнова-Голованова". В Санкт-Петербурге на сцене БДТ несет вахту "Театр балета Константина Тачкина".

Зимой эти труппы кочуют — преимущественно за рубежом, и по ним тамошние жители судят о нашей национальной гордости — русском балете. Гордость — державная, государственная, а театры, в меру сил ее продвигающие, родились по инициативе частных лиц и масштабной государственной поддержки не имеют. Кому-то что-то дает город, кому-то — область, остальную часть расходов покрывают спонсоры и собственные заработки. Есть среди этих театров и полностью частные — "Имперский русский балет" Гедиминаса Таранды в Москве и упомянутый театр Тачкина в Петербурге.

Частные театры — не новость в балетной жизни. Два самых крупных балетных театра США — American Ballet Theatre и New York City Ballet — выросли из частных антреприз. Свои труппы имели Вацлав Нижинский, его сестра Бронислава и законодательница парижской моды Ида Рубинштейн. Частным предприятием были и дягилевские Ballets Russes, просуществовавшие рекордный срок — 20 лет. За это время Сергей Дягилев представил свыше 80 оригинальных произведений и на десятилетия вперед определил развитие мирового искусства.

Нынешней популяции частных русских балетов подобная перспектива не грозит. Их подход к созданию театрального продукта, как правило, исключает художественные открытия. В репертуарах наших "частников" практически нет оригинальных балетов, зато в избытке имеются спектакли, обязательные для академических коллективов. В джентльменский набор входят "Лебединое озеро", "Щелкунчик", "Спящая красавица", "Жизель", "Дон Кихот", "Ромео и Джульетта" и "Золушка". При том что для достойного овладения этими монументальными полотнами у трупп нет ни материальной базы, ни стимула.

Отсутствуют, в частности, постоянные репетиционные помещения. О долговременной аренде пригодных для балета сценических площадок и говорить не приходится. В некоторых труппах артистам оплачиваются только выступления. Естественно, найти на таких условиях приличных исполнителей — дело непростое. Хроническая нехватка средств не позволяет обеспечить спектакли достойным оформлением и машинерией. Попытки заработать не только танцем, как правило, оканчиваются плачевно. Последний пример — опыт Гедиминаса Таранды по выпуску кремов для ног. Предприятие завершилось судебным разбирательством с бывшим почетным президентом компании Майей Плисецкой и уничтожением этикеток с факсимиле великой балерины.

Тем не менее театры функционируют. Тактика проста: зритель, увидев в названии коллектива словосочетание "русский балет", а в афише —"Лебединое озеро", купит билет. И уйдет из зала в уверенности, что чахлое "Озеро" с недокомплектом лебедей и есть бессмертное творение Мариуса Петипа и Льва Иванова. Но продавцов это не заботит. Как не волнует их падающий престиж русского балета, над упрочением которого в поте лица трудились предшественники.

На фоне повсеместного "чеса" уместно вспомнить о пермском хореографе Евгении Панфилове. В августе ему исполнилось бы 50 лет. В январе 1992 года он организовал первый в постперестроечной России частный балетный театр, а в июле 2002-го погиб при невыясненных обстоятельствах. Панфилов заботился и о прибыли, и о собственном благосостоянии, но касса никогда не была для него определяющей. Взбалмошный и не-управляемый, по-крестьянски хитрый и цепкий, он нес в себе неизбывную рус-скую тоску и отвращение к обыденности. "Частный" для него был синонимом личного и выстраданного. Наверное, поэтому созданный им театр до сих пор жив.