Двадцать лет пикету на Бакунинской
Исполнилось двадцать лет эпопее спасения палат Щербакова на Бакунинской улице, 24. Многомесячный пикет, соединенный с реставрационным субботником, памятен всем участникам современного движения охраны памятников, кому в 1986 году было хотя бы 12 лет (возраст младших участников событий). Апогей пришелся на май, когда стало ясно, что снос не состоится. А вскоре было остановлено строительство Третьего кольца открытым способом через Лефортовский парк, то есть отведена главная угроза, которой противостояли на Бакунинской.
Сами палаты должны были стать жертвой Третьего кольца, как стали все соседние дома — примыкавшие к палатам Торговые ряды, построенные архитектором Львом Далем (сыном Владимира Даля), модерновый магазин Карташова и замечательные палаты XVIII века на улице Энгельса, 31. Дом купца первой гильдии Данилы Никитича Щербакова, построенный в 1773 году в переходном от барокко к классицизму стиле, с аркадой лавок в первом этаже, остался островом на углу Бакунинской (бывшей Рубцово-Покровской) улицы и Малого Гаврикова переулка.
Сегодня дом накрыт высокой шахматной кровлей, предложенной реставраторами. А зимой 1986 года все началось со сноса кровли. Снос остановил местный житель, актер Николай Малинкин. Организатором пикета стал инспектор Общества охраны памятников, студент Кирилл Парфенов. Помнится, строительные начальники, стоявшие по другую сторону баррикад, писали на него "телеги" в институт — что-то про стравливание интеллигенции и пролетариата. Реставрационные исследования под стрелой экскаватора возглавил архитектор Олег Журин, ученик Петра Барановского, будущий автор воссоздания Казанского собора и Воскресенских ворот на Красной площади. Официально фиксация памятника перед сносом была поручена молодому архитектору Алексею Мусатову, который остался в пикете, когда срок "перемирия" истек. Сахар в баки бульдозеров, чтобы не заводились, сыпали по ночам три кандидата наук и один школьник, ныне солидные политологи, религиоведы, историки искусства.
В критический день 14 апреля пикет пополнили студенты журфака, приведенные Константином Михайловым — первым ведущим известинской рубрики "Осторожно, Москва!". В пикете были рабочие — токарь, слесарь, столяр, полиграфист... Обозреватель "Известий", как понял читатель, тоже участвовал в тех событиях. И даже написал дневник. Цитата: "Миша Бакшевский, токарь с "Калибра", бьет кувалдой в силикатную стенку. Последние перегородки надо сломать сегодня, но уже темно. Внезапно яркий холодный свет освещает палату сквозь завесу висящей пыли. На улице стоит газик, посылая в окно свет нижних фар. Незнакомый водитель молча курит рядом. Миша валит стенку. Свет гаснет. Водитель торопливо докуривает и уезжает, так ничего и не сказав. Наутро всем приходящим открывается новое пространство".
Пикет на Бакунинской стал самой мощной акцией защитников московской старины с 1972 года, когда отстаивали Белые и Красные палаты на Пречистенке, и до сих пор. В 1986-м было легче, чем в 1970-е: начинались "перестройка и гласность", начальство пребывало в нерешительности, хотя испортить жизнь особенно активным оно еще могло. Общество охраны памятников (ВООПИиК) было активно тогда, как никогда впоследствии. Импульс Бакунинской не затухал до конца 1980-х. Летучая бригада, сформированная в палатах Щербакова, вооруженная плотницким инструментом, заколачивала пустующие памятники — например, деревянную дачу на улице Шумкина, 16. На Кузнецком Мосту "щербаковцы" отстояли подземные остатки собственно моста от разрушения коллектором. Попытка остановить пикетированием строительство заводского корпуса перед палатами Анны Монс в Старокирочном переулке, 6, наоборот, не удалась. И все-таки строительная активность Моссовета пошла на убыль. Под давлением общественного мнения тогдашний главный архитектор окружил себя советниками — образовался ЭКОС. Сносы памятников прекратились лет на семь, до 1994 года. Во всесоюзном неформальном эколого-культурном движении конца 1980-х годов "бакунинцы", частично вошедшие в объединение "Слобода" (Григорий Стриженов, Владимир Гурболиков, Светлана Борзова и другие), представляли Москву. "Слобода" создала народный музей.
В 1990-е годы движения охраны памятников — именно движения — в Москве не стало, а разрушение города началось с новой силой. Современное движение организуется заново вокруг интернет-сайтов, располагает сочувствием СМИ и депутатов. (Не далее как в пятницу федеральные депутаты организовали конференцию об охране наследия в рыночных условиях.) А двадцать лет назад первая заметка в защиту палат Щербакова вышла, пролежав в редакции несколько месяцев. Вместо мобильных телефонов на Бакунинской был один телефон-автомат, и сейчас невозможно поверить, как "высоко" из него дозванивались.
