Дэвид Доусон: "Нужно больше времени, чтобы люди перестали перебирать музейные экспонаты"

В четверг в Мариинском театре премьерной программой "Баланчин-Доусон-Форсайт" открылся Пятый Международный фестиваль балета. Талантливый нидерландский хореограф Дэвид Доусон -дебютант на сцене Мариинского театра. Балет "Серое пространство" Доусона москвичи помнят по осеннему фестивалю Grand Pas, теперь его постановку Reverence можно увидеть в Мариинском. Перед премьерой специально для "Известий" интервью у Дэвида Доусона взяла Ксения Елкина.

известия: Как вы оказались в Мариинском?

Доусон: Мне позвонил директор балета Махар Вазиев и пригласил посмотреть труппу, которая должна была выступать в Берлине. Я был удивлен и вовсе не думал, что он хочет пригласить меня ставить для Мариинки. Они организовали мой приезд, я посмотрел спектакли. Мне понравилось. Махар спросил, не хочу ли я поставить что-нибудь. Я ответил: "Да, но когда?" У меня напряженный график, у труппы тоже... Он ответил, что сделать это нужно как можно быстрее. Мы нашли четыре недели в конце февраля - начале марта. И вот я здесь.

известия: Вы обычно работаете с балетными танцовщиками или с теми, кто специально обучался современному танцу?

Доусон: Всегда только с балетными. Я работаю в Национальном балете Нидерландов. Это очень крупная балетная компания. Мои танцовщики работают на пуантах, я использую множество сугубо балетных элементов. Используя классический вокабуляр, я делаю нечто соответствующее современности и моему пониманию танца.

известия: Каковы корни вашего искусства?

Доусон: Французский балет, русский балет, Фокин, модерн в лице Марты Грэм, вагановская школа, Баланчин, Форсайт... Я черпаю вдохновение из всей истории танца. Кстати, название моей постановки для Мариинского театра - Reverence - некий реверанс русской школе. Танец для меня - медиум, посредством которого я и мои танцовщики выражают себя и свои чувства на сцене.

известия: Русский балет имеет мощную традицию, но практически беспомощен в сфере актуального искусства. Как вы думаете, почему?

Доусон: Мне кажется, любой художник принадлежит той действительности, в которой живет. Россия долгое время была закрытым миром, искусство было законсервировано, не имело возможности развиваться. Лишь 15 лет назад русские начали вливаться в мировой процесс. Нужно гораздо больше времени, чтобы люди перестали перебирать музейные экспонаты и поняли, как работать с современностью.