Марлен Дитрих победила Бритни Спирс

В Доме музыки прошел первый официальный концерт Макса Раабе - оригинального немецкого шансонье, по мере сил воскрешающего эстраду двадцатых и тридцатых годов. Не ожидавший ничего хорошего Алексей Мунипов обнаружил, что живьем он звучит значительно интереснее, чем на пластинках.

Словосочетание "Max Raabe & Palast Orchester" в России узнали примерно три года назад, причем исключительно благодаря аудиопиратам: они обнаружили и напечатали серьезным тиражом пластинку "Superhits praesentiert vom Palast Orchester", на которой неведомый миру певец тонким и манерным тенорком поет современные и не очень хиты - Бритни Спирс, Тома Джонса, Queen, Принца, даже Ману Чао - в манере немецкого кабаре тридцатых. Пластинка произвела фурор: какое-то время ее с восторгом слушали в самых разных компаниях, включая и такие, в которых аудионовинками давно перестали интересоваться. Раабе звучал по радио и из придорожных ларьков и в какой-то момент стал безумно раздражать - как любой анекдот, повторенный дважды.

Если бы его тогда же, в 2001 году и привезли, ажиотаж, надо думать, был бы дикий. Увы, с российскими концертами Максу Раабе не повезло: он доехал до России лишь в этом году, причем почему-то на закрытую вечеринку, посвященную запуску отечественной версии журнала Rolling Stone. На этот раз Раабе участвовал в программе праздника "Автогермания-2004", в результате чего его выступление предваряла довольно комичная речь немецкого посла, рекламирующего достижения немецкого автопрома и немецкого же образа жизни, завершившаяся фразой "Приезжайте к нам в Германию. Обещаю - визы получат все". Соответственно, и в зале сидела в основном публика, попавшая на М. Раабе почти случайно.

Впрочем, они оказались практически в равном положении с теми, кто честно купил билет, мечтая услышать, как Макс Раабе поет бритниную "Oops...". У нас мало кто знает, что Раабе вообще-то прославился именно что честным исполнением старинной эстрады, за что безумно любим в Германии пенсионерами и музыковедами, а юмористические кавер-версии поп-хитов - это его недавнее (хотя, очевидно, и самое прибыльное) увлечение. В результате зал не без интереса выслушал полноценную программу "популярной музыки двадцатых и тридцатых годов в оригинальных аранжировках": Курт Вайль, Кол Портер, танго и фокстроты, песни из репертуара Марлен Дитрих, диксиленд, кубинские румбы и ча-ча-ча - в общем, все, что трещало под иглой граммофона в соответствующие годы. Жеманный голос Раабе оказался практически идеальным для воплощения этой достойной уважения задачи: он звучит так гладко, томно и одновременно плоско, словно исходит прямиком с заезженной пластинки. Раабе к тому же показал себя отменным актером, отпускающим в микрофон точные и выверенные шуточки, и плюс ко всему издалека безумно напоминал независимого депутата Владимира Рыжкова, только в смокинге, что, конечно, добавляло ему отдельного очарования. За "оригинальные аранжировки" отвечал довольно существенный оркестр, состоящий, судя по всему, из ветеранов жанра, а также одной фигуристой скрипачки, взятой скорее для украшения. В результате слушатели имели редкую возможность ознакомиться с напомаженной поп-музыкой 80-летней давности в максимально аутентичных версиях, очень притом разнообразных - от гремящего диксиленда до вокальных квартетов и одинокого пения под рояль. И это оказалось крайне симпатичным занятием: зал просто-таки заходился в восторге, глядя, как герр Раабе поет "фокстрот Авалон 1920 года в горячей аранжировке 1934 года". Не говоря уж о танго "Признайся мне в своей слепой измене", исполненном на неплохом русском языке. Более того: когда дело дошло-таки до тех самых "Oops..." и "Sex Bomb", выяснилось, что звучат они вовсе не так шикарно, как думалось (хотя все равно лучше, чем в записи). И, уж конечно, "Night and Day" Кола Портера или "Танго жиголо", которое когда-то пела Дитрих, слушать было куда приятней.