Сизиф покидает гору

Россия последовательно укрепляет позиции в мире. Менее чем за две недели президент Владимир Путин провел встречи с лидерами трех великих держав - США, Китая, Индии. И это были отнюдь не протокольные саммиты, а насыщенные деловые переговоры. К нам прислушиваются на Западе и на Востоке. С нами считаются. С нами хотят иметь дело. "Но при чем же здесь Сизиф?" - может спросить читатель. А вот при чем. Предшественник Путина активно поработал как раз на сизифовом поприще: разбрасывал камни с вершин супердержавия, а потом ковшиком пытался вернуть какие-то осколки обратно. Он тоже участвовал в авторитетных саммитах, встречался в галстуках и без галстуков. Но эти встречи имели явно ущербный характер. Они были нацелены на личный авторитет и, я бы позволил себе заметить, на личное потребление... Вот уже три года Россия ищет новую роль в современном мире. И находит. 11 сентября 2001 года дало дополнительный, мощный толчок для осознания наших целей, интересов и возможностей. И основные контуры новой геополитики стали определяться. На первое место я бы поставил выход из одиночества. У нас еще нет надежных союзников (оставляю в стороне вопрос об СНГ), но появились прочные друзья - и на Западе, и на Востоке. И последние встречи президента России это наглядно продемонстрировали. В Пекине и Дели Владимир Путин подписал совместные декларации, которые почти дословно повторяют формулу: стратегическое партнерство. По-видимому, она, эта формула, обретает ключевое значение для нашей геополитики. А что же, партнерство с США, Европой, НАТО разве не имеет стратегического характера? Безусловно, имеет. Тогда как же понимать эту центральную идею внешней политики России? Всем сестрам по серьгам?.. Нет, думается, за этим стоит точный выбор. "Стратегическое" - значит устойчивое, долгосрочное, отвечающее коренным интересам участников. Оно служит знаком, что Россия вступила в период стабильности. Значит, на нее можно положиться. Россия прочно вошла в пока еще неформализованный альянс государств в борьбе против международного терроризма. Но главное - она открыта для всех современных форм политического, торгового, технологического сотрудничества. Она больше не проситель, а надежный партнер. Самое опасное в политике - самообман. Стремление принимать желаемое за действительное. Двухполюсный мир канул в вечность. Но значит ли это, что ему на смену уже пришел многополярный мир? Все обстоит куда сложнее. Было бы наивным отрицать особую роль Америки в мире и тайно вести закулисную борьбу против ее влияния. Увы, наш ВВП составляет всего несколько процентов от объема производства США, и мы в состоянии тратить на вооружение в 100 раз меньше, чем эта супердержава. И приходится считаться с той политикой, которую она предлагает или навязывает миру. Что действительно представляет тонкую ткань современной геополитики -- это сочетание, согласование, корреляция импульсов, которые исходят от США и других центров могущества в мире. Резолюция Совета Безопасности ООН № 1441 по Ираку показала пример коллективного решения, основанного на давлении, уступках, компромиссах основных игроков на мировой арене. Но было бы опрометчивым считать, что дело уже сделано и общими силами удастся удержать США от военной акции против Ирака. Для США эта война имеет не только геополитическое и не столько энергетическое значение, как об этом нередко пишут. Надо в полной мере осознать психологические факторы. Мне кажется, у нас не вполне понимают состояние умов и настроений в США после 11 сентября. Здесь действительно произошел крутой перелом, нация впала в шок и ищет выход в безотлагательных действиях. Джордж Буш только рефлексирует это состояние, его популярность и будущие выборы на второй срок целиком зависят от того, сможет ли он гарантировать безопасность американцев. У нас не совсем правильно истолковали и историю с вирусом оспы, полученным якобы от советского ученого. Эта акция не против нас, это симптом той паники, которой охвачена ныне Америка. Поэтому нужно различать политику Белого дома, продиктованную действительным стремлением к руководству миром, и бурные вспышки эмоций, вызванные ужасом перед невидимыми угрозами. Едва ли не важнейший сейчас элемент стратегического партнерства - его эффективность. Как пели в популярном послевоенном германском фильме: "важнее всего результат". Во время своих визитов в Китай и Индию президент России многократно возвращался к этой проблеме. Словесные и бумажные декларации - дело хорошее и неизбежное. Но наш торговый баланс с Китаем и Индией (как, впрочем, и с США - по другим причинам) ничтожно мал. Итогом визитов должен стать коренной перелом в этом деле. Некоторые руководители России, помнится, вынашивали идею тройственного союза: Россия-Китай-Индия - как некоего противовеса американской гегемонии. Во время встреч Путина ни одна из держав не выразила энтузиазма или даже интереса к некоему треугольнику и предпочла углубление отношений на двусторонней основе. Новая геополитика России еще долго будет оставаться нераспаханным полем на многих направлениях. Но поворот уже наметился вполне, сизифова политика бестолкового перекатывания камней уходит в прошлое.