Лосиноостровские радости

Есть в нашем городе два родственных места - Скотопрогонная улица и Погонный проезд. Первая названа в честь мясоперерабатывающего завода (бывших боен) - по ней, ввергая в ужас маленьких детишек, гнали обреченную скотину на убой. Второй - в честь Лосиного, или Погонно-Лосиного, Острова. "Погонно" - потому что здесь гнали лосей для торжественной царской охоты. Цель в обоих случаях, казалось бы, одна - мясные заготовки. Однако во втором - еще и развлечение. Впрочем, развлечение и вправду царское. А следовательно, доступное не каждому. Большинству московских жителей Лосиный Остров доставлял иные радости. Вот, например, фрагмент из дневника купца Петра Медведева (1854 год): "Лес Сокольницкий и Остров всегда приносит сладкую лень и удовольствие. Как приятно полежать в кустах на берегу Яузы, как беспечно побегать по долине, а между тем в лесу такая прохлада!" То есть уже в середине позапрошлого столетия главной задачей острова была так называемая рекреационная. Не удивительно, что в начале XX века здесь высились дачи, работали театр, библиотека, всяческие магазины, чайные, трактиры и даже выходило местное издание - "Лосиноостровский вестник". Разве что вопросы безопасности в том маленьком оазисе природы несколько прихрамывали. Так называемая Вольная пожарная дружина все-таки существовала, а с охраной от лихих людей дела обстояли значительно хуже. Вот, например, что сообщал путеводитель 1913 года: "Жители Лосиноостровской, расселившиеся по левой стороне, не принадлежали ни к городу, ни к деревне, среди окружающих их густых лесов, предоставленные всецело самим себе, уезжая на занятия в город, оставляли свои семьи исключительно под охраной собак, а в неприглядные осенние вечера предпочитали отсиживаться по своим домам, имея под рукой заряженное ружье". И тем не менее Лосиный Остров был одной из самых притягательных окрестностей Москвы. Не удивительно, что это место привлекало к себе людей творчества, настраивая их на этакий меланхолично-философский лад. Здесь прогуливался юный Брюсов. Публицист Сергей Дурылин именно тут был осенен весьма нерадостной мыслью: "Все рубят, рубят лес, валят, валят старые сосны. Это и есть деятельность человека в природе - рубить, валить. А Божия была: сажать и растить". А поэт Велимир Хлебников обязан острову одним из своих непостижимых образов: Крюк лазает по остову С проворством какаду. И вот рабочий, над Лосьим островом, Кричит, безумный: "Упаду!" В советские же времена подход к "Лосьему острову" стал более функциональным. Время бессмысленных прогулок уступило место времени оздоровительных лыжных пробежек. Историк М.Н. Тихомиров вспоминал: "Мы ездили... через Лосиный Остров на лыжах на "Лосиноостровскую" и обратно. Шли непрерывно через густой лес, теперь кое-где совершенно уничтоженный, кое-где поредевший до неузнаваемости". А цель лыжной пробежки Михаила Николаевича - станция "Лосиноостровская" в то время представляла для туристов интерес особенный. В путеводителе "Вдоль Ярославской железной дороги" о ней говорилось: "Дежурные паровозы возят поезд по путям взад и вперед, заводя его задом то на один путь, то на другой и оставляя на каждом то один, то несколько вагонов". Именно этим чарующим зрелищем автор рекомендовал насладиться сполна. Впрочем, ничто человеческое не было чуждо лосиноостровцам и в те времена. Упомянутый чуть выше Тихомиров так описывал традиционное начало лыжной акции: "Взяв лыжи в Сокольниках, т.е. при входе в парк... мы быстро пробегали Сокольнический парк и обычно пили чай в чайной... Подавалась "пара чая". Она состояла из маленького чайника, где был заварен чай, и большого с кипятком... К этому полагались или две конфетки "монпансье", или два куска сахара... Обычно мы брали белый ситный, а иногда раскошеливались и заказывали яичницу с колбасой, которую нам подавали на большой сковороде и которую мы уплетали с большим удовольствием". Конечно, после этого импровизированного обеда спортивная пробежка превращалась в необременительную лыжную прогулку. А что вы думаете об этом?