Однозначно ясно

В четверг командующий Сухопутными войсками Николай Кормильцев заявил, что ему "уже однозначно ясно", что явилось причиной катастрофы вертолета Ми-26 в Чечне. До официального расследования главком предпочитает держать свое мнение при себе. Официально версий расследования осталось две: обстрел с земли и техническая неисправность. По словам Кормильцева, опровергнуты два предположения. Точно известно, что вертолет не был перегружен, и, кроме того, ни один из бойцов не погиб от взрыва мины, несмотря на то что вертолет упал на минное поле. В четверг список погибших в катастрофе увеличился до 116 человек. А в ростовскую 124-ю Центральную лабораторию медико-криминалистической идентификации прибывают родственники погибших. Целыми семьями - чтобы поддерживать друг друга. Утро 22 августа. Начальник лаборатории полковник Владимир Щербаков отдает последние распоряжения своим подчиненным: - В беседе с родственниками в первую очередь надо погасить истерики. Постарайтесь максимально настроить людей на выдачу информации, всю до мелочей, - говорит он экспертам. - Они должны подробно рассказать о прижизненных признаках своих родных: рост, особые приметы, особенности строения ногтевых пластин, зубов, есть ли шрамы после операций и т.д. Важно выяснить, сохранились ли какие-либо рентгеновские снимки - следователи отправят в эти лечебные учреждения запросы об изъятии этих документов. Главное - не поддавайтесь индукции истерии. Это часть нашей работы, и никакие психологи лучше нас людей на совместную работу не настроят. В кабинете Щербакова звонит телефон - на том конце провода сообщают, что в лабораторию едет командующий Северо-Кавказским военным округом (СКВО) Геннадий Трошев. Пока ждем, Владимир Владимирович закуривает и отвечает на мои вопросы. - Принято решение проводить генетическую экспертизу всех погибших, - говорит Владимир Щербаков. - Это связано с тем, что в отношении большинства тел значимая для экспертов информация уничтожена огнем или в результате механического воздействия. По нашим расчетам, на проведение анализа ДНК должно уйти 10-12 суток. Это рекордные для нас сроки. Работа будет идти в режиме конвейера - все технологии после двух чеченских войн у нас уже налажены. Сейчас в Ростове уже находятся останки 73 человек. Владимиру Щербакову докладывают, что приехал командующий. - Только что побывал в местах приема родственников, - говорит Геннадий Трошев. - Конечно, очень тяжело видеть их слезы, но я сказал матерям, что нельзя останавливаться в Чечне на полпути. Мы, военные, вынуждены постоянно рисковать жизнью. К зданию лаборатории подъезжает автобус. Из него выходят 15 родственников погибших. Мужчины ведут женщин под руки, слышатся рыдания, и даже те, кто до этого сдерживался, теряют остатки самообладания. В обморок падает молодая женщина. Командующий СКВО помогает подняться по ступенькам лаборатории плачущей в голос пожилой женщине. - Она потеряла дочь, внука и зятя, - спустя несколько минут поясняет "Известиям" Трошев. - Остались сиротами две девочки. Одну дочку родители собирались взять с собой в вертолет. К счастью, она осталась дома. Пока одни родственники беседуют с экспертами лаборатории, другие ожидают своей очереди на лавочке во дворе. Мать погибшего в катастрофе старшего лейтенанта Виталия Мысловского не плачет. Говорить с экспертом у женщины нет сил, на беседу пошли ее муж и родственники. Происшедшее не укладывается у них в голове, ведь только 3 августа они гуляли на свадьбе Виталия. Военный психолог 625-го центра психологической помощи Татьяна Фаттахова, которая дежурит рядом с матерями, оставшимися без сыновей, убеждена: по-настоящему облегчить их горе можно не применяя особые психологические техники, а по-человечески сопереживая. А что вы думаете об этом?