Скованный тогой учености

Не говоря уже о личности самого Тимирязева - с одной стороны, ученого с мировым именем, с другой стороны - человека, весьма приязненно отнесшегося к новой власти. В то время отрабатывались новые, социалистические ритуалы, и некоторые тогдашние поступки с современной точки зрения выглядят достаточно абсурдно. В частности, во время церемонии закладки памятника в его основание замуровали памятную доску с колоритной надписью: "В день пятилетия Великой Октябрьской революции заложен этот памятник великому ученому и поборнику научной истины и справедливости человеческих отношений К.А. Тимирязеву. Памятник сооружен Моссоветом, ВЦИКом и Наркомземом по проекту скульптора Меркурова и архитектора Осипова с использованием силы безработных". На церемонии закладки присутствовал председатель Моссовета Л.Б. Каменев. Разумеется, в своей речи он отметил столь удачную двойственность естествоиспытателя: - В лице его объединены мировой ученый и великий революционер. А на открытии, произошедшем спустя год, все тот же Каменев провозглашал: - Тимирязев умер с полным убеждением правоты большевиков и уверенностью в окончательной победе коммунизма! Открытие скульптуры не осталось незамеченным. "Рабочая Москва" писала: "На площадке перед памятником суетятся фотографы, киносъемщики, репортеры. Гулом сочувствия одобряюще встречен сын Тимирязева - Аркадий, появившийся с автором памятника скульптором С.Д. Меркуровым". А еще одно издание, "Известия Отдела Управления М.С.Р., К. и К.Д.", восторженно писало о самой скульптуре: "Вот памятник, рожденный революцией, подлинно художественный, монументальный памятник, который мы оставим будущим поколениям, как памятник наших дней грозы и бури... В фигуре Тимирязева... уверенность в силе и торжестве научной мысли, которая прокладывает путь человечеству к светлому будущему". Впрочем, мнения по поводу фигуры Тимирязева были разнообразны до абсурда. В частности, Осип Мандельштам писал о ней нечто прямо противоположенное: "Самый спокойный памятник из всех, какие я видел. Он стоит у Никитских ворот, запеленутый в зернистый гранит. Фигура мыслителя, приговоренного к жизни". А один яростный критик - некто Воблый - возмущался: "Тимирязев, этот мыслитель-общественник, ученый-борец... дан как какая-то скованная тогой учености, совершенно обособленная, стоящая вне времени, вне эпохи индивидуальность, как фигура "великого" человека в буржуазном понимании этого слова". Подобные противоречия свойственны были и судьбе скульптуры. В частности, в конце тридцатых годов градостроители планировали расширить Большую Никитскую улицу (в то время улицу Герцена). То, что при этом неизбежно разрушались ценные с точки зрения архитектуры и истории дома, в то время никого особенно не огорчало. Беспокоились только за Тимирязева, которого и решено было перенести в глубь бульвара, на новое место. К счастью, этот план реализован не был. Большая Никитская улица практически не пострадала, а Тимирязев не пополнил собой славный список памятников-путешественников (Пушкин, первопечатник Федоров, Минин с Пожарским и так далее). Зато в войну памятник Тимирязеву чуть было не пострадал всерьез. Во время бомбардировки его опрокинуло взрывной волной. Однако же и в этом случае обошлось без трагедии - спустя буквально несколько часов скульптура вновь заняла свое место на своем высоком постаменте. На котором, кстати, сохранились шрамы-выемки, оставшиеся от осколков злополучной бомбы. Эти шрамы в наши дни воспринимаются такими же загадками, как странные, ни на что не похожие предметы, расположенные перед памятником. В действительности скульптор имел в виду микроскопы. Просто стиль кубизм, вошедший после революции в фавор, не позволял ему быть более реалистичным. А что вы думаете об этом?