Звуковое сопровождение конкурса вокалистов поражало разнообразием: звенели мобильные средства связи, некоторым исполнителям аккомпанировал звон задетой оператором люстры. Бодро поскрипывая креслами, слушатели что-то роняли, покидали зал во время выступления не угодившего им конкурсанта. Зато полюбившийся исполнитель мог рассчитывать на царский прием. Одна из главных симпатий зала - китаянка У Бися говорит, что поддержка "доброй публики" добавляла ей мужества.
На первом туре один из трех романсов Чайковского был обязательным для всех участников. У мужчин все три распределились практически поровну. Зато у женщин выбранную несколькими участницами "Песнь цыганки" обогнали "Кабы знала я..." и "Колыбельная песня". Прослушанные много раз, они начинали раздражать, и на последнем прослушивании первого тура в зале довольно громко и язвительно предложили подпевать.
Пять исполняемых номеров программы второго тура против трех первого давали больший простор для инициативы. Романс Чайковского, песня или романс (участники чаще выбирали Шуберта, Рахманинова и Глинку, чуть меньше "повезло" Малеру, Шуману и Дворжаку), две оперные арии (одна - из "написанных за последние 75 лет") и народная песня. Зарубежные участники за время пребывания в Москве, видимо, успели стосковаться по родным местам - их народные песни звучали наиболее проникновенно. Жюри оценило заслуги в этой области украинского тенора Максима Пастера, наградив его спецпремией. А лучшим исполнителем романса Чайковского стал бас Тункай Кeртоглу (Турция), отсутствие которого на третьем туре удивило многих.
Если список вокалистов, прошедших во второй тур, местами приводил в легкое недоумение, то некоторые решения жюри при выборе финалистов просто ставили в тупик. За бортом остались россияне Андрей Валентий (бас) и Алексей Миронов (баритон), зато прошли явно небезупречный баритон Дон Сеуб Ким (Корея), а также не слишком эмоциональный бас (да и вообще не слишком бас) Штефан Коцан (Словакия), ученик Нестеренко. При этом второй его ученице, сопрано из России Ирине Гуляевой, неудачное выступление на первом туре не помешало пройти во второй, а вполне достойное на втором - почему-то не вытянуло в третий. Конкурсная судьба воспитанниц другого члена жюри, Галины Писаренко, сложилась тоже по-разному. Двух меццо, Татьяну Атавину и Надежду Сердюк, по не вполне понятным причинам отсеяли. Третья - сопрано Анастасия Бакастова - дошла до третьего тура и, сносно спев письмо Татьяны, получила спецприз за лучшее исполнение арии Чайковского (от фонда "Классика") и четвертую премию. У мужчин тот же спецприз достался за арию Рене ("Иоланта") победителю, безусловному лидеру конкурса, российскому басу Михаилу Казакову, который по большому счету достойных соперников в финале не имел.
С завидным, но непонятным постоянством переходил из тура в тур Андрей Дунаев и, компенсировав два неудачных выступления неплохим третьим, получил вторую премию, став одновременно "лучшим тенором конкурса" (спецприз фонда имени Козловского). Третьим и четвертым стали Дон Сеуб Ким и Штефан Коцан. А обладателями дипломов - растерявшие преимущества первых двух туров украинский бас Виктор Дудар и баритон из Кореи Тае Хьюн Ким. Не повезло талантливой украинке Анжелине Швачке (меццо-сопрано). Она и россиянка Ирина Лунгу (сопрано) получили дипломы. Третья премия у женщин досталась Анне Самуил (сопрано, Россия), как будто в пару к третьему месту ее сестры, скрипачки Татьяны. Вторую премию увезет с собой почти безупречная в техническом (но не в эмоциональном) отношении У Бися (сопрано, Китай). А вот первая премия, несмотря на не идеальное выступление в III туре, - у российской меццо Айталины Афанасьевой (Адамовой). Даже ошибаясь, она была достойна первого места.
Наталья ГУТМАН, член жюри конкурса виолончелистов:
Конкурс из непрошедших на третий тур был бы сильнее
У виолончелистов в финале оказался самый европейский состав. Это тоже плохо - наши в проигрыше. Член жюри конкурса виолончелистов Наталья ГУТМАН поделилась своими тревогами с обозревателем "Известий" Екатериной БИРЮКОВОЙ.
- Высок ли был уровень конкурса?
- У виолончелистов - довольно высокий. Но часто считается, что если человек играет чистые ноты - это уже высокий уровень. А все-таки должно быть еще такое понятие, как чувство стиля. У нас, например, так была программа построена, чтобы с первого тура стало ясно, есть у конкурсанта это чувство или нет. Несмотря на это, в последний тур прошли некоторые участники, которые таких целей себе вообще не ставили. Просто играли быстро и чисто. Это общая картина - я слышала, что у пианистов тоже так было. Про скрипачей не скажу - там разные мнения.
- Несовершенная система голосования?
- Любая система голосования допускает какие-то ухищрения - для того, чтобы в финал попали чьи-нибудь ученики. Иногда членам жюри для этого даже специально договариваться не надо - такая слаженность! Обидно, когда с первого тура видны яркие музыканты, и они не проходят из-за каких-то цифр. Я не называю имен. Но на каждом конкурсе есть такой феномен - самые сильные не попадают в финал. Это позор для конкурса. Надо что-то с этим делать: может, вообще ввести открытое голосование - в глаза ведь стыдно называть черное белым, а белое черным.
- Наши виолончелисты выступили хуже остальных?
- Наши не были хуже. Среди них были яркие, но они не прошли на третий тур - так же, как и у пианистов. Я готова устраивать конкурс непрошедших на третий тур - он будет сильнее. Еще спасибо Министерству культуры. Вы знаете, что такое инструмент для струнника? Это его голос. А инструменты (из Госколлекции уникальных инструментов. - "Известия") дали всего за пять дней. И заниматься на них надо было под присмотром охранника. Когда мы рассказывали это членам жюри из других стран, они были в ужасе. Где условия, при которых можно готовиться к конкурсу? Это же издевательство. Минимум три месяца надо привыкать к инструменту. Раньше их давали за полгода до конкурса. Мы все отказались, я дала на конкурс свои инструменты. У скрипачей тоже самое было. Стембольский, например, занимался-таки эти пять дней под охраной.
А что вы думаете об этом?