Внеклассное чтение

Несмотря на то что продолжения вообще и акунинские в частности не ругал только ленивый, только ленивый не купит или не займет у родных и близких "Внеклассное чтение". Потому что этот роман гарантирует все те же удобства и прохладительные напитки в полете, что и его предшественники. Есть уровень, ниже которого Акунин написать просто не в состоянии. Ему трудно расстаться с великим и могучим р.я., особенно в тех частях, где происходит глубокое погружение в исторические изыскания. ("В.Ч." условно можно поделить на две части: современную, где действует потомок Эраста Петровича Николас Фандорин, уже расставшийся с английским подданством и большим наследством и обретший взамен подданство российское, жену русскую татарского происхождения и квартиру большую в центре московском. Часть вторая - жизнь и деятельность очередных фандоринских предков, плавно пересекающаяся с функционированием героя современного). И игрушки в литературу снова все есть: с каждым разом все более и более открытые, пусть даже незамысловатые, что в сущности и лучше: не обремененному энциклопедическими познаниями читателю легче вникать в текст будет. И фабула в общем-то тоже вполне себе занятная: и старинные, и нынешние персонажи за два тома успевают влипнуть в такое количество хитроумных передряг и коллизий, что, кажется, к концу Акунину ничего не останется как воскликнуть: "Какой пассаж!" и "Что за комиссия, Создатель!" и развести руками, сетуя на неоднократно описанное в литературоведении самоуправство героев, руководящих своим производителем. Ан нет, интрига, хоть и несколько неестественно, но все-таки относительно внятно раскручивается в достойный акунинский финал. Знаменитого акунинского же позитива, рыцарского отношения к особам женского пола, любовных интриг, вплетающихся в детективную канву, общей занимательности есть у него и, может быть, ненамного меньше, чем в похождениях того же самого Эраста Петровича. Ну а то, что каждая следующая серия и каждый следующий том оной все больше упрощаются, теряют лоск, некоторую приятную глазу и сердцу манерность и изыск стилизаторства, так оно даже ничего. На то оные издания и прописаны по классу массовой культуры, чтобы иллюзий лишних не рождать, а исключительно бороться с ними. А в своем классе Борис Акунин пока по-прежнему первый по значительности и продажам, что, собственно, и называется бестселлером. Неклассное чтение Жизнь вообще-то полна разочарований. Но сознательно умножать число этих самых разочарований - удовольствие для мазохистов. Всякий новый проект Б. Акунина обречен на сравнение с похождениями Эраста Петровича Фандорина. И всякий новый проект Б. Акунина этим похождениям уступает. Провинциальные приключения инокини Пелагии могут вызывать сентиментальное умиление, но куда им до блеска подвигов советника по особым поручениям. Русскоговорящий бритт Николас Фандорин, конечно, мил и обаятелен, но с современниками ему явно не повезло. О "Сказках для умных" и ремейке "Чайки" и вовсе речи нет - нужно быть истовым фанатом акунинского таланта, чтобы ими насладиться. Хотя дело не в сюжетах, не в современниках и исторических реалиях. Акунин "Коронации" и "Статского советника" - эстет, стилизатор, денди русской беллетристики. Языку родных осин он прививал героев и сюжеты, проверенные временем. Если ввести в русский роман настоящего английского дворецкого -- он поневоле окажется дворецким императорской фамилии. Если Потрошителя викторианского образца - он и потрошить будет по-викториански: страшно, но с рефлексией. Шпионы должны думать о fair play, а бомбистки - о символизме. Этих героев нельзя принудить творить мелкие пакости, эти дела невозможно описывать языком таблоида. Гравюры Макса Эрнста на обложках книг об Эрасте Павловиче идеальны: мир этих книг может быть страшен, но никогда - мелок. Не то - новый роман о последнем из Фандориных. На первой странице - реклама презервативов, на пятой - "новые русские", на десятой - трансвестит. Бомжи пьют на лестничных клетках, валютные проститутки зарабатывают валюту, киллеры принимают заказы. Все прелести того хлама, который принято выдавать за "современный российский детектив". Реальность кусается. Играть с вымышленным хрустальным миром старорусского викторианства в легкие жанры - приятно и необременительно. Эпоха эта - книжная, она существует только в литературе и литературным же законам подчиняется. Другое дело - современность. Ее приходится принимать такой, какая есть, простор для фантазии невелик. Акунин попытался затащить в российскую реальность свой любимый жанр, а реальность взяла и превратила его в клон Виктора Доценко. Из князи в грязи. Даже жалко, честное слово. А что вы думаете об этом?