Между "запрещено" и "необходимо"

Поправка касается ст. 63 п. 2 нового УПК: судья не может участвовать в рассмотрении уголовного дела, если в ходе досудебного производства принимал решение о мере пресечения в виде заключения под стражу. Это не просто статья УПК - это принцип разделения функций судебной власти, обеспечивающий беспристрастность правосудия. Если судья дал санкцию на арест еще только подозреваемого в преступлении, если этот человек месяцы, а то и годы провел в СИЗО, а потом в качестве обвиняемого предстал перед тем же судьей, хватит ли у последнего духу и мужества быть объективным, например, если возникнут сомнения в уликах? Более того, принятие поправки ликвидирует пока еще существующее право обжаловать в суде санкцию прокурора на предварительное заключение. Все же примерно 15 процентов таких жалоб удовлетворяется, а это при наших масштабах борьбы с преступностью - 7-10 тысяч человек. При судейской санкции эта гарантия сама собой отпадает: не может же судья рассматривать жалобу на свои собственные действия. То есть в сущности поправка урежет права обвиняемых, ухудшит их положение. Российское правосудие никак не может избавиться от искажения принципа состязательности: половина уголовных дел слушается без участия государственного обвинителя. Законом это категорически запрещено. "Необходимость", однако, как всегда, побеждает запреты: если нельзя, но очень надо... Функции обвинения перекладываются на судью, а суд из объективного арбитра автоматически становится "органом борьбы". Во время бурного обсуждения в прошлом году нового УПК об этом мною говорилось, однако "объективные причины" - не хватает кадров - перевешивали коренные принципы правосудия. Ради того чтобы суд был "скорым", приходится жертвовать тем, чтобы он был и "правым". Есть все основания предполагать, что законодатель пойдет на такую "жертву": нельзя же приостановить судопроизводство на половине территории страны, где на весь район один судья. Конечно, в чистом виде судья не отстранен от досудебных следственных действий: он дает санкции на обыск, на выемки, на прослушивание телефонных разговоров, на арест имущества и т.д. И все-таки это опосредованные действия. Иное дело - арест и содержание под стражей. И хотя для санкции на арест прокурор представляет по новому УПК не все улики и доказательства, а лишь основания для санкции, все равно это судью ставит в сложное положение. Где же выход? Юристы высказывают разные точки зрения. От того, что "революционное" постановление КС было поспешным, до принятия некоего правового акта, равного закону, в котором делалось бы временное изъятие из нового УПК: допустим, до того же 2004 года. Насчет первого - бессмысленно что-либо говорить: вердикт КС отменить не может никто. Принять некий акт, "подправляющий" УПК, тоже нельзя, что записано в самом Кодексе: ни один законодательный акт не может ему противоречить. Остается лишь закон о введении в действие УПК и поправки к нему, если она будет принята, где возможно оговорить сроки для пополнения судебного корпуса - по подсчетам, необходимо дополнительно 3 тысячи судей. Наверное, есть и другие правовые выходы из создавшегося тупика. Высказываются и такие мнения: ничего страшного нет, если судья, давший санкцию на арест, потом при рассмотрении дела даже оправдает обвиняемого. Очень тревожные суждения. Ибо искажение закона практика способна делать нормой, как это имеет место с судом без обвинителя. А что вы думаете об этом?