Двое в глотке

На этой неделе в московский прокат выходит "Удивительная жизнь Амели Пулен" - новая работа Жан-Пьера Женэ, одного из создателей "Деликатесов" и "Города потерянных детей". "Амели" - это 1000 маленьких удовольствий за два часа экранного времени, ретро-будущее, город Париж, цифровым образом очищенный от пыли и дури последних трех десятилетий, и осеннее небо, раскрашенное на компьютере в цвета, каких не бывает. О Жан-Пьере Женэ и его темной половине по имени Марк Каро - человеке, который хотя и не участвовал в работе над "Амели", но чей фантом бродит по фильму наравне с персонажами - известно крайне мало. Даже точные даты их рождения являются предметом ожесточенных споров. И тем не менее все нижеследующее - чистейшая правда. Осенью 1955 года Жак Ив Кусто, спустившись в одноместном батискафе к обломкам затонувшего в Красном море линкора "Тистлгорм", увидел нечто совершенно невероятное и от неожиданности сказал в микрофон слова, которые стенографистка, составлявшая детальный отчет о ходе погружения, густо покраснев, заменила прочерком. Тем временем в Америке Эдгар Гувер наконец дал зеленый свет проекту под кодовым названием "Крокодил", в рамках которого планировалось за четырехлетний период уничтожить всех исполнителей рок-н-ролла, проживавших на территории США. В тот самый момент, когда основатель ФБР, кряхтя и налегая всем телом на "паркер", выводил свою подпись под секретным циркуляром, а отважный исследователь глубин тщетно пытался унять сердцебиение, в сложенной из розового кирпича двухэтажной муниципальной больнице города Руана на свет появился известный французский режиссер Жан-Пьер Женэ. Такого необычного младенца доктор Люсьен Тавернье, ныне уже покойный, не видел за все 40 лет своей врачебной практики. Ручки маленького Жан-Пьера были крепко сцеплены на животе, один глаз неестественно широко открыт, другой хитро прищурен. Не меняя выражения лица, он обвел глазами присутствовавших и удивительно резким скрипучим голосом спросил: "А где Каро?". Не получив ответа на свой вопрос, маленький Жан-Пьер рассудил, что разговаривать с этими людьми бесполезно, и потому замолчал. Штатный репортер бульварной газеты "Франс диманш" Серж Кагански, приехавший на следующий день в Руан утренним поездом, чтобы написать очерк о говорящем новорожденном, решил, что стал жертвой подлого розыгрыша. Взбешенный до крайности, он отбыл обратно в Париж, где спустя несколько месяцев в другой муниципальной больнице, также сложенной из розового кирпича, предстояло появиться на свет человеку, о котором спрашивал Жан-Пьер Женэ в первые минуты своей жизни. Марк Каро, родившись, ни о чем не спрашивал: глаза он открыл через месяц после рождения, а заговорил лишь в возрасте 10 лет, да и то нехотя. С малых лет его увлекало создание биомеханических конструкций, таких, как одушевленная пишущая машинка или гибрид мыши и мышеловки. Побочным результатом этих бесчеловечных экспериментов стал рецепт особого химического реактива, который годы спустя они с Женэ станут использовать для вымачивания кинопленки "Кодак", добиваясь таким образом невероятной глубины и сумрачности запечатленных на ней теней. В 16 лет Женэ работал почтальоном, причем был незаменим при доставке тех писем, на которых отправители по рассеянности забыли написать адрес: он разносил их по тем адресам, которые казались ему наиболее подходящими, и никогда не ошибался. В 1993 году, уже став знаменитым французским режиссером, благодаря своей невероятно развитой интуиции он сумеет выиграть первенство Франции по тетрису с закрытыми глазами. Это умение легко проникать в суть вещей выручит его и в Голливуде, где все актеры говорили на непонятном ему английском, а предоставленная студией Fox переводчица не знала французского. Женэ и Каро познакомились в начале 1970 г. на фестивале анимационного кино в Аннеси: Женэ был приглашен на него как молодой клипмейкер, а Каро, работавший в ту пору карикатуристом, - в качестве беспрецедентного рисовальщика уродцев и изготовителя отвратительных кукол. Они почувствовали присутствие друг друга в переполненном зале на закрытом просмотре режиссерской версии мультсериала "Розовая пантера", одновременно вышли из зала и, не говоря ни слова, направились в ближайший бар. Их первой совместной работой стала короткометражка о негодяе, заставлявшем маленьких детей по ночам приводить в движение аттракционы в луна-парке. Когда фильм получил "Сезар", Каро в последний момент спрятался в коробку из-под обуви, а Женэ одолжил у соседа-мясника белую рубашку и галстук и пошел на церемонию награждения. Они поселились в Париже на авеню Георга V в доме № 10: Женэ жил на кухне, Каро - в упомянутой выше коробке из-под обуви, а весь остальной дом был приспособлен ими под студию, пиротехнический полигон и хранилище механизированных уродцев, которых они изготавливали в невероятных количествах. Все были счастливы. И только бывший репортер бульварной газеты Серж Кагански, выучившийся к тому времени на кинокритика и даже ставший редактором самого понтового парижского арт-журнала Les Inrockuptibles, так и не простил Жан-Пьеру Женэ срыв редакционного задания 30-летней давности. Памятуя о так и не выплаченных ему редакцией "Франс диманш" командировочных, Кагански дважды в месяц разражался гневной статьей, обвиняя Женэ и Каро в некрофилии, каннибализме и разжигании низменных инстинктов посредством шестилетних девочек в носочках. Потом Женэ позвали в Голливуд, куда он съездил и вернулся, а Каро тем временем перебрался в Англию, где на деньги местных инвесторов устроил себе целый парк трехмерных футуристических хряков. Каро всегда питал слабость к хрякам. Когда Женэ позвонил ему, чтобы позвать на премьеру "Амели", тот сказался занятым. Если не считать этой обидной и грустной мелочи, все сложилось наилучшим образом. Серж Кагански, видевший "Амели" на пресс-показе, написал в своем журнале, что Женэ - скрытый фашист и приспешник Ле Пена, потому что в показанном им Париже нет гомосексуалистов, а единственного араба зовут Люсьеном. За это снявшийся в "Амели" Мэтье Кассовиц, знаменитый своим длинным носом и еще тем, что считает убийство постовых актуальным культурным трэндом, подкараулил Кагански в темном углу с заточкой. Дело получило широкий общественный резонанс, о нем писали газеты, но кончилось все хорошо. Кассовица выпустили из КПЗ в аккурат к премьере фильма, на которую Жан-Пьер Женэ ухитрился собрать всех французских девушек по имени Амели.