13 апреля в России отмечают День благотворителя и мецената. Сейчас благотворительная картина мира становится всё более разнообразной и яркой. Многие фонды прицельно работают с одной конкретной группой или социальной проблемой. Благотворитель может выбрать, кого он хочет поддержать. Можно помогать только детям с определенным диагнозом: онкологическими заболеваниями, буллёзным эпидермолизом, болезнями сердца или миодистрофией Дюшенна — или помогать женщинам с детьми в кризисной ситуации, погорельцам, жертвовать на билеты для попавших в беду людей.
Конечно, есть жертвователи, которые поступают именно так. Они выбирают фонд осмысленно, смотрят отчеты на сайте благотворительных организаций, изучают информацию в публичном пространстве, чтобы убедиться, что перед ними не мошенники. У нас в службе «Милосердие» есть регулярные жертвователи, мы называем их Друзья милосердия. Как-то раз один из них мне рассказывал: «Я долго за вами следил в соцсетях, прежде чем решил впервые пожертвовать». Это правильная позиция, но таких людей все-таки меньшинство.
Пока на пути к формированию культуры осознанной и правильной благотворительности в России есть несколько препятствий. У большинства людей не сформирована мотивация: они не хотят помогать системно и осознанно. Точнее, многие об этом просто не задумываются. Системная благотворительность для многих существует в параллельной реальности — как и дети, больные раком, взрослые, ожидающие пересадки легких, и страдающие от пролежней старики. Причем это вовсе не значит, что эти люди не участвуют в благотворительности. Они могут жертвовать, даже охотно, когда на федеральном телеканале покажут репортаж о больном ребенке или когда кто-то из знакомых перепостит в соцсетях трогательную историю нуждающегося в помощи человека. Но такую модель поведения сложно назвать осознанной благотворительностью. Хорошо, если пожертвование дойдет до нуждающихся — в этом смысле доверия репортажу по ТВ, безусловно, больше: каналы, как правило, сотрудничают с проверенными фондами. Но в соцсетях или, например, у уличных «волонтеров» нередко за трогательной фотографией стоят обычные мошенники.
Они всегда появляются там, где нет опыта или желания разобраться, но есть чрезмерная доверчивость. В нашей стране это следствие отсутствия благотворительной культуры. Конечно, есть сложные мошеннические схемы и лжефонды, которые даже вдумчивый жертвователь не опознает с первого взгляда. Но тем не менее миллионы рублей не перетекали бы в карманы обманщиков, если бы жертвователи решили сделать всего одно действие — вбить название фонда или имя ребенка в строку поиска в интернете. Из-за огромного количества мошенников некоторые и вовсе отказываются участвовать в благотворительности, огульно заявляя, что «все фонды — обманщики».
Отсутствие осознанной благотворительности и обилие мошенников — самые большие проблемы, но не единственные. Когда люди приходят к пониманию того, что нужно участвовать в благотворительности регулярно и последовательно, начинается следующий этап трудностей. Порой у жертвователей взгляды на то, как должна строиться помощь, отличаются от взглядов самих сотрудников фондов, которые помогают людям профессионально. Однажды я общалась с одной популярной певицей, и она пожаловалась: «Я давала столько благотворительных концертов, а потом узнавала, что это никакая не благотворительность — собранные деньги пошли на оплату труда сотрудников». До сих пор многие считают, что использование пожертвований на зарплату сотрудников благотворительных организаций — это «недоблаготворительность» или даже мошенничество. Это очень популярная, но неправильная позиция.
Раньше, когда благотворительность была преимущественно личной и средства непосредственно передавались от жертвователя к одаряемому, такой проблемы не могло возникнуть. И до сих пор многие люди не видят смысла в посредничестве благотворительных организаций. Но только благотворительная организация может взять на себя экспертизу и выстроить процесс помощи таким образом, чтобы гарантировать жертвователю, что просители не мошенники, что им нужно именно это лечение и оно действительно стоит именно столько.
Специфика нашей службы «Милосердие» заключается в том, что мы главным образом помогаем людям не деньгами, а руками. У нас есть адресные сборы на портале «Милосердие.ru», но основная работа всё же заключается в другом. Мы открыли несколько детских домов для детей с тяжелыми нарушениями развития, богадельню для одиноких стариков, центр помощи бездомным «Ангар спасения» и еще около 20 социальных проектов. Каждый из них кардинально меняет жизнь подопечных. Например, у нас есть развивающий центр для детей с ДЦП (это наш совместный проект с Марфо-Мариинской обителью) — фактически это единственный садик в стране, куда принимают детей с тяжелым ДЦП. В каждом из этих социальных проектов работают профессионалы, которые получают зарплату. Невозможно найти добровольца, который будет по графику 2/2 по 12 часов ухаживать за тяжелобольным человеком или ребенком с тяжелыми нарушениями развития. Если мы не сможем найти деньги, чтобы оплатить труд логопедов, инструкторов ЛФК, сиделок, воспитателей и других специалистов, сотни людей останутся без помощи.
Осознанная благотворительность кажется более блеклой и скучной. Вместо того чтобы передать деньги лично маме тяжелобольного ребенка, ты ежемесячно отправляешь их в благотворительную организацию. При этом часть средств не будет направлена непосредственно на операции или реабилитацию детей: в каждом фонде есть сотрудники, которые проводят экспертизу просьб, работают с семьями, занимаются привлечением средств — и у всех этих сотрудников есть зарплата. Нужно мыслить системно, чтобы понимать, что без всех этих людей работа благотворительной организации встанет и люди, которые могли бы получить помощь, ее не получат.
Единственный способ сформировать культуру благотворительности — постоянно говорить о том, какие алгоритмы помощи работают, а какие — только улучшают жизнь мошенников. Сейчас СМИ гораздо охотнее пишут о благотворительности, чем раньше. Крупные благотворительные фонды начинают работать со школьниками — предлагают подписать открытки для одиноких стариков в домах престарелых или вместе с учителем принять решение вместо покупки цветов на 1 Сентября перевести средства в благотворительные организации. Также сотрудники фондов проводят в школах «уроки доброты». Включение благотворительности в жизнь человека со школьного возраста — это очень правильная тенденция. Я уверена, что вместе с информационной поддержкой благотворительных организаций она постепенно изменит к лучшему общую картину.
Автор — руководитель благотворительных программ православной службы помощи «Милосердие»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
