Что нам грядущий мир готовит? Этим вопросом задаются все, кого коснулось новое соглашение о перемирии на юге Сирии, которое было согласовано в ходе встречи президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа 7 июля. Сейчас можно как минимум отметить, что Москва и Вашингтон вместе способны менять ситуацию к лучшему: выстрелы не слышны южнее Дамаска уже несколько дней.
При этом нужно понимать, что район, где вступило в силу перемирие, является одним из самых напряженных. Вооруженная оппозиция полностью контролирует территории вдоль Голанских высот и в значительной степени — сирийско-иорданскую границу. Одновременно там в большом количестве находятся правительственные войска. В последние недели южное направление было местом наиболее ожесточенных боев.
Не секрет, что с силами оппозиции поддерживает контакты Израиль. Со времен войны Судного дня 1973 года и до начала конфликта в Сирии граница между двумя странами была одной из самых спокойных на Ближнем Востоке. Однако после того как над ней установили контроль повстанцы, Израиль не смог остаться в стороне. Он столкнулся с угрозой прихода сотен тысяч беженцев (по примеру соседней Иордании), а также проникновения на свою территорию террористов. В этой связи власти страны наладили координацию с силами оппозиции. Результатом этого стало, например, то, что в израильских больницах прошли лечение более 3 тыс. раненых жителей юга Сирии. Предположительно, около трети из них относились к различным группам боевиков. Таким образом, руководство страны прекрасно понимало важность происходящих в том районе событий и снижения там напряженности.
Между тем известный рупор европейских и американских либералов, газета «Гаарец» со ссылкой на некие источники написала, что Израиль якобы против соглашения по прекращению огня на юге Сирии. На самом деле премьер Биньямин Нетаньяху поддержал эту договоренность на заседании правительства Израиля в воскресенье, но указал на свое решительное несогласие с укреплением там иранских военных подразделений. Именно об этом он говорил с президентом Владимиром Путиным и госсекретарем США Рексом Тиллерсоном на прошлой неделе, был услышан и понят.
Вместе с тем несколько дней спокойствия на юге Сирии порождает ряд вопросов. Кто будет контролировать этот регион? Кто сможет гарантировать сохранение перемирия, учитывая, что желающих отправить туда свои войска вряд ли найдется много? И самый главный — его, к слову, задают сейчас многие СМИ — не положит ли эта и другие зоны деэскалации начало территориальному развалу Сирии? Ведь, по сути, оформятся районы, не подчиняющиеся президенту Башару Асаду.
И действительно, опасения относительно территориальной целостности страны не беспочвенны. Взять хотя бы проблему беженцев. Можно с уверенностью сказать, что создание зон перемирия в других районах Сирии подтолкнет Турцию отправлять домой тех, кто нашел временное пристанище на ее территории. Не останется в стороне и Иордания, для которой переселенцы создали серьезную нагрузку на экономику. Учитывая, что подавляющее большинство беженцев — это недовольные правлением президента Башара Асада сунниты, открытым остается вопрос, каким образом их возвращение в Сирию скажется на балансе сил там. Как к этому отнесется окружение сирийского лидера? Как отреагируют на это в Иране?
При всем напрашивающемся пессимизме можно констатировать, что необходимость сохранения территориальной целостности Сирии — это один из немногих пунктов, в котором сходятся все участники конфликта. А сами зоны деэскалации и режим перемирия надо считать временным явлением, призванным не разделить Сирию, а сбить градус напряженности и запустить политический процесс по урегулированию конфликта в стране. И путь к этому постепенно стал намечаться. Российско-американские договоренности по перемирию на юге Сирии можно назвать небольшим успехом на фоне клубка противоречий, который еще предстоит распутать. Хрупким успехом. Но это все-таки успех. И хочется надеяться, что временное затишье на юге Сирии станет катализатором для расширения сотрудничества между двумя сверхдержавами, направленного на погашение огня на Ближнем Востоке.
