Михаил Пиотровский: «Здание для театра должен заказывать Гергиев»
В 2014 году Европейская биеннале современного искусства «Манифеста» пройдет в Санкт-Петербурге. Главной площадкой форума будет Государственный Эрмитаж. С его директором, Михаилом Пиотровским, корреспондент «Известий» побеседовал о предстоящем форуме и хорошем вкусе.
— Можно ли сказать, что инициатором «Манифесты» является Эрмитаж?
— Эрмитаж никогда не является инициатором, он просто предлагает. Как известно, Эрмитаж — это глобальный музей, и мы очень активно работаем в Голландии, поэтому когда шли разговоры о том, где делать следующую юбилейную «Манифесту», именно в Голландии возникла идея провести её в Эрмитаже. Мы согласились, причем не только мы, а весь город Петербург — есть уже соответствующее письмо вице-губернатора Василия Кичеджи. То есть Эрмитаж приглашает только формально.
— «Манифеста» еще ни разу не проходила в музеях такого уровня, как ваш. Можно ли это считать определенным вызовом?
— Я думаю, что вызов здесь в другом — «Манифеста» никогда не выезжала за пределы Европы. Она связывает свое существование с ликвидацией берлинской стены и всегда проходила в странах Европейского союза. 10-я по счету «Манифеста» впервые выходит за пределы Евросоюза, хотя в пресс-релизе организаторы подчеркивают, что Петербург для них — это всё же Европа. Ведь в каком-то смысле Эрмитаж — символ Европы.
Но вы правы, в классическом музее, как наш, «Манифеста» раньше никогда не проходила. Такова наша политика — мы делаем много того, что не всегда происходит в других подобных музеях. Это не вызов, а нормальное продолжение работы с современным искусством, начатой еще Екатериной II.
— Нет ли опасений, что слишком радикальное современное искусство подвергнется цензуре?
— Это какой-то провинциальный подход — опасаться цензуры, когда есть замечательная идея показа в Петербурге большого фестиваля. Я думаю, что всё пройдет хорошо и наша «Манифеста» будет не хуже, а то и лучше всех других. Мы не будем цензурировать тех, кого выберем, но цензурировать мнение особо активных маргинальных слоев населения, конечно, нужно. С одной стороны, это защитники «настоящего» современного искусства, которое находится не у нас на выставке, а в каком-нибудь подвале, и с другой — те, кто отрицает вообще любое современное искусство. Но это нормально, мы все время живем в такой обстановке, по крайней мере последние 20 лет. Проведение «Манифесты» в России, в Петербурге может сильно исправить образ нашей страны и города в мире.
— Вы часто говорите о провинциализме как Петербурга, так и вообще мышления людей в России. Это симптом времени?
— Безусловно. Даже в советское время Петербург оставался великим городом, который всё время рождал идеи, конфликты и людей. Столица находилась в Москве, и слава богу. Все хорошее, что тогда происходило в сфере культуры и политики, коренилось здесь, потому что Петербург всегда оставался очень снобистским городом и столичным по своей внутренней сути. А сейчас он начинает меняться.
— Сейчас — это когда?
— В последние 10–15 лет. И вся страна начинает замыкаться в себе, ощущать какую-то слабость, которую не чувствовали ни в советское, ни в перестроечное время. Появляется некая боязнь сложности, открытости. Это совершенно провинциальная психология, не связанная ни с какой конкретно провинцией. А Петербург — это самодостаточный город, который должен быть спокойно уверен в себе.
— Можно ли примирить современное искусство и консервативно настроенных зрителей?
— Во-первых, в XX веке современным искусством не было произведено никакой особой революции. Я твердо считаю, что современное искусство является нормальным продолжением искусства классического. Да, язык немного другой, но он менялся на протяжении всей истории человечества. Сравнить хотя бы язык греческой скульптуры, которая была вся ужасно раскрашена, и язык неоклассического искусства. Они абсолютно разные.
Есть и другая сторона, когда люди говорят, что они якобы не понимают современное искусство. За этим стоит уверенность, будто классическое искусство они точно понимают. Это очень наивно. Например «Дева Мария» Мурильо — какой процент посетителей понимает, что такое непорочное зачатие Девы Марии? Знают ли они историю, как оно было принято и какие вокруг него были диспуты? Обо всем этом рассказывает картина Мурильо.
Что зрители понимают в картине «Петр и Павел» Эль Греко? Знают ли они, какая за ней история? Ведь речь о том, что Петр сначала отказывался есть с неевреями, потом — с евреями, а потом приехал Павел и объявил, что «нет ни иудея, ни эллина», и именно этот момент был изображен на картине. Это только кажется, что всё просто. «Данаю» Рембрандта долгое время убирали на чердак, потому что она казалась слишком неприличной. И это действительно очень эротичная картина. Старое искусство не более понятно, чем «Композиция VI» Кандинского.
Миссия музея — посмотреть, каком образом старое сочетается с новым приемом, современное искусство — с классическим. Для «Манифесты» мы также придумаем новые способы совместного показа искусства разных эпох. Людей нужно просвещать.
— Вы придерживаетесь позиции, что искусство должно воспитывать. Но назидательность — это в определенном смысле ограничение творческой свободы.
— Безусловно. Ограничение определяется некоей задачей. Искусство не воспитывает патриота, оно воспитывает хороший вкус — важнейшую вещь для любого общества. Хороший вкус, основанный на эрудиции, делает человека широко мыслящим, широко понимающим, сложным, а все громкие нападки, которые сыпались на нас в прошлом году, основаны на невысоком культурном уровне. Можно обо всем рассуждать и говорить, но нельзя орать, потому что орать — это некультурно. Правила, как себя можно и нужно вести, диктуются хорошим вкусом, а не полицией или прокуратурой. А то, каков вкус, в свою очередь определяется искусством.
Кстати, о провинциализме. Почему, на ваш взгляд, был отвергнут проект Мариинки-2 Доменика Перро? Вместо смелого и красивого здания построили странного вида сооружение.
— Это ужасная история, которая связана с преувеличением роли общественности. К этому привел демократизм. Вообще в архитектуре важен заказчик, и именно он должен решать, каким будет облик здания. Для театра должен заказывать Гергиев, для Эрмитажа — Эрмитаж.
— «Газпром» тоже заказывал в свое время «Охта-центр».
— «Газпром» тоже может заказывать, и его вкус совершенно предсказуем. В обоих случаях общественность действовала, опираясь на политические факторы. Политический фактор в Мариинке — это нежелание строительных компаний пускать в Петербург иностранцев: отсюда всё закрутилось, и это мнение активно поддержала общественность. Гергиеву некуда было деваться, ему нужно было быстро выбирать что-то дешевое и простое в условиях, когда времени на конкурсы больше нет. Построили так, и ладно, пусть хоть театр будет хорошим внутри. Это типичная диалектика провинциализма — всё отвергать, вместо того чтобы подумать над каждым отдельным случаем. С советского времени устоялась привычка говорить всему новому «нет», «мне не нравится, значит, этого не должно быть». Здание второй сцены Мариинского театра — всем нам большой урок.
— Что из этого урока следует вынести?
— Не нужно доверять общественности, следует найти работающий механизм. Я думаю, должны быть восстановлены внятные правила, которые работали в Петербурге веками. Вспомните, как отсутствие правил в свое время уничтожило Москву и как в свое время архитекторы в Петербурге рыдали от того, что нельзя ничего строить выше карниза Зимнего дворца. На мой взгляд, это очень хорошее ограничение.
— Но и в старом городе есть архитектурные ошибки. Вы, например, говорили, что вам не нравится храм Спаса на Крови.
— Спас на Крови — абсолютно чужеродная московская архитектура, полное повторение храма Василия Блаженного, который сам по себе является отзвуком индийской мусульманской архитектуры. И этот московский стиль был вставлен посреди канала Грибоедова — типичный пример здания, которое не вписывается в ансамбль города. Терпеть не могу дом Зингера по политическим соображениям — там американский орел смотрит прямо на наш Казанский собор, памятник победы в войне 1812 года. Мне многое не нравится, но это не значит, что надо сносить, ну получилось и получилось. Нужно просто вынести урок.
Справка «Известий»
Европейский форум современного искусства «Манифеста» проводится раз в два года, кочуя из одного европейского города в другой. 10-я европейская арт-биеннале «Манифеста» откроется в июле 2014 года и проработает до середины осени.
Петербургская «Манифеста» задействует несколько важных петербургских площадок — это будет своего рода треугольник, одним из углов которого станет здание Главного штаба на Дворцовой площади. Организаторы рассматривают возможность круглосуточной работы биеннале.
Имя куратора петербургского форума будет названо ориентировочно в конце марта. Его выберет комитет, состоящий из двух россиян (Михаил Пиотровский и Дмитрий Озерков) и трех представителей Нидерландов, где находится штаб «Манифесты».
