- Статьи
- Культура
- «Возможность выйти на китайский рынок со своим продуктом — очень амбициозная задача»
«Возможность выйти на китайский рынок со своим продуктом — очень амбициозная задача»
Продажа билетов в театры по паспорту необходима там, где спрос превышает предложение, контент, созданный искусственным интеллектом, следует маркировать, а кинозрителя нужно учиться привлекать на фильмы летом. Об этом «Известиям» накануне Нового года рассказала министр культуры РФ Ольга Любимова. Она поделилась планами на 250-летие Большого театра, прокомментировала попытки отмены российских артистов в Европе, оценила успешное сотрудничество российского кино с Китаем, интерес зарубежных стран к новому «Буратино», а также ажиотаж вокруг «Кабалы святош» с Цискаридзе. Об этом и многом другом — в эксклюзивном интервью Ольги Любимовой «Известиям».
«Буратино» — это не ремейк советской картины»
— Есть такой чиновничий термин — «год к году». Если мы берем конец 2024-го и конец 2025-го, где произошел прорыв, где достигнут уровень стабильности?
— В условиях отсутствия серьезных зарубежных фильмов в кинотеатрах мы внимательно следим за тем, как развивается отечественное кино. Нам очень важно, чтобы его было достаточно. Перед отраслью стоит задача научиться показывать фильмы летом. Большую часть года у нас в стране холодно, поэтому в эти три месяца кинотеатрам тяжело. Стоит выглянуть солнцу — и люди рвутся не в торговые центры, где расположены кинозалы, а к бабушкам и дедушкам в деревню — загорать, купаться.
Но мы знаем по опыту, в том числе доковидному, что на самые популярные и востребованные фильмы зрители придут и летом. У нас были такие примеры, связанные с американским кино. И для нас очень важно научиться снимать такие фильмы и правильно их позиционировать: с маркетинговой точки зрения придумывать такие ходы, чтобы самая разная аудитория приходила не только осенью, зимой или в новогодние праздники. Как раз сейчас у нас грядет битва за зрителя.
— Это вы говорите накануне трех очень ожидаемых больших премьер — «Чебурашки», «Простоквашино» и «Буратино». Не возникало ли желания придержать что-нибудь до лета?
— Мы доверяем продюсерам и прокатчикам. Если раньше такие битвы разгорались внутри стен Минкультуры России и с помощью действующих постановлений правительства и ведомственных приказов мы решали эти проблемы, находя какой-то компромисс, то сейчас все научились работать вместе.
А мы, в свою очередь, понимаем, что на Новый год должен быть большой репертуар. У нас есть регионы, где из-за холодной погоды трудно подолгу гулять, а в длинные выходные нужно чем-то заниматься. Очень выручает кинотеатральный показ. Я видела две из трех предстоящих премьер и уверена, что на такие картины можно сходить несколько раз за новогодние праздники.
— Это устойчивый тренд последнего времени — обращаться к классике. Но ведь этот ресурс конечен.
— Нет, черпать вдохновение из классики можно бесконечно, и число выдающихся авторов нашей литературы и кинематографа это позволяет. Другое дело, что это необязательно делать всегда. Предвосхищая критику, особенно со стороны тех, кто еще не видел фильма, скажу: «Буратино» — это не ремейк советской картины.
Мы, конечно же, сейчас очень серьезно работаем с авторами — и со стихами Юрия Энтина, и с музыкой Алексея Рыбникова, который согласился доверить нам свои композиции и написать ряд новых. В картине появляются новые музыкальные произведения, она абсолютно другая. Не было идеи, чтобы, например, народная артистка Светлана Немоляева пыталась сыграть Рину Зеленую в образе черепахи Тортиллы. Это невозможно.
— Басова мало кто сможет заменить.
— Конечно. И Басова, и Этуша, и Санаеву, и Быкова. Это совершенно фантастические артисты. Но когда мы видим Викторию Исакову и Александра Петрова — наших лису Алису и кота Базилио, когда радуемся за Федора Бондарчука — настоящего Карабаса-Барабаса, мы понимаем, что у нас состоявшееся, яркое, разнообразное и очень интересное киносообщество. Нет необходимости доказывать ныне здравствующим или уже ушедшим великим мастерам, что и мы на что-то годны.
Но если в том или ином фильме, снятом по литературному произведению, есть напоминание о советской картине, это греет душу. Наши дети воспитывались на «Буратино»: даже ребята, которым 20 лет, и те, кому 15. Очень много родителей в нашей стране начинают это знакомство — и правильно делают — с советской классики. Поэтому, конечно, ту картину вспомнят все.
«Для мирового кинематографа Россия является абсолютной неизвестностью»
— Одно из кинособытий уходящего года — «Красный шелк». Не только с художественной точки зрения, но и с точки зрения сотрудничества с Китаем. В чем секрет этого успеха и как он может быть продолжен?
— Уже много лет китайский кинематограф является первым в мире — с огромным количеством дистрибьюторов, киносетей, цифровых платформ. Каждый продюсер мечтает создать картину, которая будет достойно представлена в китайском прокате. Чем «Красный шелк» отличается от двух десятков фильмов, которые также были закуплены китайскими прокатчиками? Тем, что это одновременно и российский, и китайский фильм, — совместное производство. Именно поэтому он вышел не в усеченном формате, а значительно шире.
Возможность выйти на китайский рынок со своим аудиовизуальным продуктом — очень амбициозная задача для наших продюсеров, Министерства культуры, Фонда кино и Института развития интернета. Но после торжественной премьеры «Красного шелка» в Пекине было принято решение совместно с крупнейшим китайским кинопроизводителем China Film Group продолжить работу. Сейчас в производстве находится «Черный шелк». Это первые примеры нашей совместной работы.
— То есть это строительство некоего фундамента для большого будущего?
— Да. Понимаете, для мирового кинематографа Россия является абсолютной неизвестностью. Здесь почти не снимали. Можно вспомнить единицы американских блокбастеров, где какой-то шпион бежит по Красной площади. А у нас есть фантастическая природа и уникальные объекты культурного наследия, которые не снимал никто и никогда: крепости — от Изборска до Дальнего Востока, музеи-заповедники, водопады, пустыни, тропики. У нас есть всё.
Поэтому мы заинтересованы не только тратить деньги на международную повестку, но и в том, чтобы регионы нашей страны становились съемочными площадками и зарабатывали. Это мотивация для развития туризма. Так, например, было с «Хоббитом».
— Даже «Интерстеллар» привлек туристов в Исландию.
— Конечно. Людям очень интересно приехать и увидеть это пространство своими глазами.
«Мы никогда никого не отменяли»
— А у «Буратино» есть шанс на успех за рубежом? Все-таки это международный сюжет.
— Наши коллеги из Art Pictures Group уже проделали серьезную работу в этом направлении. Традиционно заинтересовались страны Азии. И, что очень важно для создателей, есть четкое понимание литературной основы, я имею в виду Карло Коллоди, и эстетики Алексея Толстого, который перевел, а затем адаптировал «Золотой ключик» под советского читателя. Это действительно международный проект, и мы не путаем «Буратино» с русской народной сказкой. Он не живет на печке...
— ...и не размахивает локтями...
— Нет, он именно такой Буратино, каким его создал папа Карло. Мы не выдумываем других имен. Я имею в виду и Арлекина, и Мальвину, и Пьеро. Эстетика итальянского театра и комедии дель арте нам очень близка. Мы, как страна, богаты невероятными мастерами и естественным образом сосуществовали со всеми международными культурными процессами — и дальше от этого отказываться не собираемся.
Независимо от того, что пережили наши деятели культуры за последние 3,5 года — с оскорблениями и громкими терминами «отмены культуры», мы никогда никого не отменяли. Впереди Международный конкурс артистов балета на сцене Большого театра, и победит на нем сильнейший. Мы ждем талантливых артистов из Японии, Австрии, Германии.
— Тем более что в 2026 году — 250-летие Большого театра.
— Совершенно верно. И особое внимание маэстро Гергиева, безусловно, будет сфокусировано на этом гала-концерте. Мы привыкли проводить международные мероприятия. Потрясающе, что затем он покажет этих талантливых артистов и на сцене Мариинского театра. И вот вопрос: будут ли эти дети, их родители и педагоги ориентироваться на то, что выгодно говорить политикам, которые на этом зарабатывают, или им важно стать лауреатами конкурса?
В последние годы на конкурсы Чайковского и Рахманинова, несмотря ни на что, приезжают члены жюри из Франции, Австрии, Италии, для которых имена Петра Ильича Чайковского и Сергея Васильевича Рахманинова гораздо важнее фамилий местных политиков, о которых забудут через полтора года.
— Будет ли 250-летие Большого театра масштабным международным событием? Кого и чего мы ждем?
— В преддверии юбилея репертуар уже пополнила опера «Иоланта». Нам очень важно, чтобы Большой театр активно гастролировал. Вы не представляете, что значит для каждого региона, оперного и балетного дома Самары, Новосибирска или Екатеринбурга, где тоже есть свои легендарные театры, гастроли Большого театра. Это знак уважения и правильное отношение к зрителям, которые могут увидеть самые яркие постановки.
Это не отменяет международной деятельности. Важно отметить, что мы работаем только там, где нас ждут. Навязывать себя не будем. Гастроли Большого театра от Лондона до Милана в советские годы были событием, которого ждали во всем мире. Но дорога ложка к обеду. Если сейчас нас не ждут в Ковент-Гардене, «Комише опер» или «Комеди Франсез» — значит и не надо.
При этом могу с уверенностью сказать: единственная проблема гастролей Мариинского и Большого театров в том, что билеты раскупаются моментально. Например, на китайских сайтах — за 18 минут. Потом это становится отдельной, очень трогательной темой в разговорах, когда руководство страны говорит, что билеты на Гергиева в Китае достать невозможно. То же самое происходит с гастролями Большого театра в странах Персидского залива и, конечно, в странах СНГ, ШОС, БРИКС. В Бразилии нас тоже всегда ждут — в Рио-де-Жанейро, в театре фантастической красоты.
— Кстати, любопытно. Сейчас много говорят о том, что Армения стала популярной у российских туристов из-за гастролей западных звезд. А на гастроли Большого театра из других стран приезжают?
— Да. И это невероятно трогательно. Приезжают поклонники высокого искусства, большого балета из тех стран, где они не могут это увидеть. Если нельзя услышать наши лучшие оркестры в Зальцбурге, значит, поедут в Алма-Ату или Ташкент. В этом смысле это настоящие рок-звезды. На выступления Ильдара Абдразакова, да еще и с маэстро Мути в Токио слетаются по-прежнему со всего мира, как и на его выступление в Миланской опере.
Прекрасно, что люди, любящие искусство, обращают мало внимания на тех, кто ничего в нем не понимает, но конъюнктурно политически пытается что-то выкрикивать ради лайков в соцсетях. Это совершенно другой слушатель и зритель. Во всем мире вы увидите эту очередь.
«С интересом смотрим на московский опыт продажи билетов по паспорту»
— Вы упомянули высокий спрос на театры. При этом есть проблема перекупщиков.
— Да, такая проблема существует. И на нее важно обращать внимание, потому что репутационные риски ложатся на руководство театров. Зритель не айтишник: он может не разобраться, что попал на сайт перекупщика. И когда человек заходит в интернет, чтобы купить билет на любимого артиста, а видит цену 135 тыс. рублей, это становится поводом для скандала.
Мы с интересом приглядываемся к опыту Москвы продажи билетов по паспорту. Это оказалось вынужденной мерой с точки зрения безопасности и контроля продаж. В Большом театре такая практика уже есть: началась она по понятным причинам с «Щелкунчика». Вы помните, что творилось? В этом году уже не было никаких возмущений и очередей.
— Кстати, да.
— Раньше Министерство культуры Российской Федерации было завалено жалобами. Помните эти очереди, когда бабушки дрались с какими-то дяденьками в спортивных костюмах, вызывали милицию? Это, честно говоря, позор. Не должно быть таких очередей. Особенно в жуткую погоду это выглядело ужасно.
— Это станет повсеместной системой?
— Это необходимо там, где спрос настолько превышает предложение, которое может сделать театр. Мы знаем, что есть несколько таких спектаклей в БДТ в Санкт-Петербурге, есть пара наименований и будет больше, я думаю, в МХТ имени Чехова в связи с популярностью и резким ростом цен на билеты.
В этот момент театр теряет всё. С одной стороны, репутацию — получается, что он обижает людей. С другой — выручку, потому что честно продает билеты по совершенно понятной цене, а дальше они расходятся на каких-то сайтах по чудовищной и неподъемной стоимости.
— Кто будет принимать решение о таком способе продаж — театр или министерство?
— У нас очень профессиональное руководство. Директор театра очень хорошо знает свои залы и востребованные спектакли. Есть легендарные постановки, которые традиционно пользуются спросом. Я не могу себе представить «Ленком» без «Юноны и Авось». Театр московского подчинения, но тем не менее. Я помню, какой был спрос на «Юнону и Авось» в моем детстве...
Актеры Константин Хабенский в роли Мольера (на первом плане) и Максим Николаев (Николай Цискаридзе) в роли короля Франции Людовика Великого во время пресс-показа спектакля Юрия Квятковского «Кабала святош»
— Это было невозможно!
— Люди буквально убивались, чтобы увидеть Николая Караченцова или Александра Абдулова. А сейчас «Юнона и Авось» — классический мюзикл, на который можно спокойно попасть. Всё регулируется естественным образом.
Но появляются громкие премьеры. В МХТ имени Чехова такой стала «Кабала святош». Люди выстроились в очередь, чтобы посмотреть на Николая Цискаридзе, который впервые вышел на сцену в драматической роли вместе с Константином Хабенским. Ажиотаж фантастический!
Пускай в этом зале сидят те, кто честно купил билеты, а не просто выкупил их в первый день и перепродал. Такие люди лишают огромное число зрителей, которые любят театр, возможности в него попасть.
«Мне понравилась инициатива по маркировке контента, созданного с использованием ИИ»
— Искусственный интеллект становится почвой для формирования нового слоя культуры. Недавно обсуждали историю с нейро-Снегурочкой: с одной стороны — творчество высокого уровня, с другой — конфликт с авторскими правами. Это вызов? Нужно ли регулирование?
— Нас всех в данной ситуации примирил ковид. Деятели культуры очень не любили цифровое пространство, пока не столкнулись с необходимостью. Когда мы предлагали делать онлайн-трансляции спектаклей, все приводили в пример Товстоногова, который говорил, что у зрителя записи будет ощущение, что он смотрит спектакль в 101-м ряду. Но Товстоногов не знал, что можно снимать с помощью стедикама, не было 16 камер и GoPro — огромного количества устройств тогда просто не существовало. И теперь люди смотрят трансляцию в кинотеатрах на другом конце глобуса нашей необъятной страны и аплодируют, видя, что переживает Сергей Маковецкий.
Мы не боимся цифровизации. Мне понравилась инициатива по маркировке контента, созданного с использованием искусственного интеллекта: чтобы зритель это понимал и соблюдались авторские права.
Актер Алексей Баталов в роли Георгия Ивановича (Гоги) в мелодраме «Москва слезам не верит»
— Но и гробить такие попытки нельзя.
— Конечно. Люди только начинают делать шаги в этой сфере. Лед скользкий, вопросов будет еще миллион: что такое цифровая копия шедевра, имеет ли она ценность, можно ли обладать виртуальным Айвазовским? Очень много этических дилемм. Можно ли сыграть артиста? Можно ли сыграть Баталова? Можно ли сыграть Никулина?
Я знаю, почему нет продолжения легендарного фильма «Москва слезам не верит». Алексей Баталов сказал: «Гошу сразу убейте в сценарии. Я сниматься не буду — я уже так не играю». Очень аккуратно нужно подходить к вопросу воссоздания образа человека с помощью технологий и учитывать мнение его близких.
— Нет ли опасения, что цифровые персонажи однажды станут сильнее живых артистов?
— Нет. Я верю в чудо человеческого таланта и Божьего дара больше, чем в робототехнику. Хотя со мной наверняка будут спорить.
«Музейный работник — это умный, красивый, амбициозный человек с горизонтом планирования»
— Мы много говорили о театре, кино, искусственном интеллекте. А что происходит с музеями? Изоляция в выставочной деятельности закончилась?
— Как только вы сказали слово «музеи», мои глаза загорелись от радости и гордости. Я любуюсь тем, как выглядят 71 федеральный музей и 3,5 тыс. региональных. Появляются невероятные проекты.
Мы всегда пытались быть гостеприимными и доброжелательными. Морозовская коллекция? — Во Францию. Щукинскую? — Покажем. Яйца Фаберже? — На здоровье! В Южную Корею отвезем авангард — раз вы любите, мы поделимся! Это наша национальная особенность. То же самое происходит и сейчас с нашими дружественными странами: СНГ, ШОС, БРИКС, где есть дополнительные гарантии безопасности от руководства государств, что нам не придется потом спасать наши коллекции, их не украдут.
Сегодня проходят фантастические выставки в Китае — Третьяковской галереи, Русского музея, Эрмитажа. В странах Персидского залива огромный интерес. Диалог не прерывался и будет продолжаться.
— Музейное дело вообще претерпело очень серьезные изменения. Специалистов хватает.
— Очень радует, что приходят молодые ребята. Недавно я была в Русском музее на выставке авангарда. Алла Юрьевна Манилова подвела ко мне человека, больше напоминающего моего сына или его друзей. Я поздоровалась, а глазами ищу экскурсовода. Оказалось, что это он — молодой человек лет 25, с невероятным русским языком и горящими глазами.
Наша молодежь безумно радует. Но растут и зарплаты, улучшаются условия труда, появляются интересные проекты. Если раньше музейщики были подвижниками, то сегодня музейный работник — это умный, красивый, амбициозный человек с горизонтом планирования. Ему есть о чем мечтать.
— Впереди 31 декабря — не только канун Нового года, но и день вашего рождения. О чем мечтаете? И случалось ли получать всего один подарок?
— Меня очень любили дома. Родители, даже когда было очень трудно с деньгами, придумывали утром сюрприз ко дню рождения, а вечером я находила что-то под елкой. Министерство культуры Российской Федерации отвечает за бесконечный праздник и впечатления. Когда ты этим профессионально занимаешься, в Новый год, если есть возможность, хочется, и я стараюсь, просто быть с семьей и готовить домашнюю еду. У меня не выступает кавер-группа и нет шеф-повара. Мне хочется семейного тепла и радости.
