Отвечая на один из вопросов в ходе «Итогов года», президент России Владимир Путин в очередной раз напомнил о хорошо известной позиции отечественной дипломатии — принципиальной готовности работать со всеми возможными партнерами, включая ныне недружественные страны, но только на основе взаимного уважения. С одной стороны, «если в конце концов на это выйдем, то выиграют от этого все»: Россия и Европа способны дополнять друг друга в экономической плоскости, что де-факто уже существовало до 2022 года. С другой стороны, диалог с Москвой должен быть важен для европейцев с точки зрения сохранения своего статуса как самостоятельного центра силы.
Их политическое будущее возможно только при условии мирного добрососедства с Россией; в противном случае Европа попросту перестанет существовать, сослался глава государства на слова канцлера ФРГ Гельмута Коля еще от 1993 года. Активизация дискуссий вокруг урегулирования по украинскому сюжету, начавшаяся по инициативе Дональда Трампа, словно вселяет надежду, что возвращение конструктива в российско-европейские отношения действительно должно быть где-то не за горами.
Тем не менее руководители большинства государств ЕС всеми силами стараются сделать так, чтобы этого не произошло ни в ближайшей, ни в среднесрочной перспективах. Непрекращающийся поток враждебных заявлений из Брюсселя, Парижа, Берлина и других столиц на континенте редко содержит даже намек на желание восстановить отношения и признать реалии «на земле» (от свежей инициативы Эммануэля Макрона восстановить контакты, как всегда, трудно ожидать конкретных результатов).
Европейская бюрократия не оставляет попыток осуществить незаконную конфискацию российских активов, выискивая для этого сложносочиненные схемы и — пока — остановившись на идее многомиллиардного кредита Украине. Вводятся более жесткие визовые ограничения, организуется борьба с российским торговым флотом, не говоря о новых и новых санкционных пакетах.
Для создания барьеров «российскому влиянию» Евросоюз, не слишком скрываясь, поддерживает лояльные себе фигуры в Молдавии и Армении, ищет логистические маршруты в обход российской территории через Центральную Азию и Каспий, продолжает уговаривать Китай и Индию в надежде, что те откажутся от партнерства с Москвой. Любые политические партии в европейских странах, занимающие хотя бы нейтральную позицию в отношении России, мгновенно оказываются под давлением СМИ, ограничиваются всевозможными «брандмауэрами» и не пускаются системными силами во власть, даже несмотря на высокий уровень общественной поддержки.
Однако наиболее предметные доказательства нежелания Евросоюза возвращаться к конструктивному диалогу лежат в оборонной плоскости. Все страны-члены, пусть и разными темпами, но наращивают свои военные бюджеты, закрывают лакуны в обеспеченности техникой, боеприпасами и снаряжением, работают над слаживанием национальных вооруженных сил (и рассматривают перспективу возврата к призывной системе комплектования). Отладка подобных процессов, как правило, осуществляется на годы вперед и уже не сможет быть остановлена одномоментно.
Лондон и Париж продолжают продвигать идею о европейском контингенте на Украине, что при любых раскладах станет шагом в сторону эскалации и неприемлемо с точки зрения интересов России. Подписываются двусторонние соглашения, содержащие фразы о взаимопомощи (германо-британский и франко-польский договоры 2025 года). С подачи французского руководства вбрасывается вопрос о создании европейского ядерного потенциала.
Все эти шаги служат ответом на настойчивые требования Трампа обеспечивать безопасность европейских стран их собственными руками, а также проявлением опасений, что в случае большого конфликта в Европе механизм трансатлантической солидарности не сработает в принципе. Однако ход мыслей европейских руководителей, призывающих заранее «смириться с потерей своих сыновей» (глава французского генштаба Фабьен Мандон) или поскорее подготовиться к «войне, которую пережили деды и прадеды» (генсек НАТО Марк Рютте), показывает, что идея возможного военного столкновения с Россией — и даже его превентивного начала самими европейцами — укореняется всё прочнее.
Причины такой самоубийственной позиции, возобладавшей вместо попыток искать конструктив, многообразны. Это и классическое эксплуатирование образа врага в лице России ради сохранения остатков единства собственных обществ, удержания нынешних элит у власти. Это и желание использовать военно-промышленный комплекс как сектор, который потянет за собой рост всей экономики, что для увядающих европейских стран крайне необходимо. Наконец, это еще и вера в собственное историческое превосходство, высокомерие «цветущего сада» перед «джунглями».
В последнем отношении весьма показателен ноябрьский доклад коллектива западных экспертов, подготовленный под эгидой авторитетного Французского института международных отношений (IFRI), в котором читателю доносится прямолинейная мысль: по всем направлениям гибридного противостояния Россия остается опасным противником, но чем дальше, тем Европа якобы будет сильнее. Логично, что под влиянием таких «советов» европейские лидеры остаются убежденными и в идее поддержки Украины (безопасность которой теперь увязана с безопасностью всего ЕС), и в необходимости продолжать стратегическое соперничество с Россией.
Тенденции уходящего года показывают, что для Европы именно конфронтация с Москвой вплоть до балансирования на грани войны стала основным и долгосрочным сценарием. Подготовка к будущим конфликтам и наращивание возможностей, по-видимому, не прекратятся с ее стороны даже в случае выхода на какие-то развязки по украинскому вопросу. Последнее Брюссель тоже постарается торпедировать, выдвигая заведомо неприемлемые для России условия.
В данной связи лучшее пожелание к российско-европейским отношениям на год предстоящий сводится к минимальному — к отсутствию новых поводов для обострения и скатывания в состояние полномасштабной, открытой конфронтации. Автору хотелось бы ошибаться, но о каком-либо возобновлении позитивных отношений в 2026 году всерьез говорить не приходится, тем более что возобновлять между Россией и Европой, как очевидно, уже попросту нечего.
Поиски же принципиально новой формулы отношений явно займут больше времени и будут происходить в новых геополитических реалиях по итогам нынешнего кризисного периода — и с новыми европейскими лидерами, которые снова оценят завет Гельмута Коля по достоинству.
Автор — кандидат политических наук, эксперт клуба «Валдай», ведущий эксперт ИМВЭС НИУ ВШЭ, доцент кафедры европейских исследований СПбГУ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
