На Ближнем Востоке вновь нарастает шторм, и его эпицентр — противостояние Израиля и Ирана, которое вступило в новую, открытую и, как кажется, необратимую фазу. В ночь на 13 июня Израиль провел беспрецедентную по масштабам воздушную операцию. Более 200 боевых самолетов почти одновременно нанесли удары по более чем 100 объектам на территории Ирана, охватив ключевые регионы страны — от столицы Тегерана до религиозного центра Кума, промышленных провинций Керманшаха и Хамадана.
ЦАХАЛ утверждает, что целью стали объекты, напрямую связанные с ядерной программой Исламской Республики, производственные мощности баллистических ракет, логистические узлы и командные центры Корпуса стражей исламской революции. Удары были нанесены с высокой точностью, что подчёркивает не только технологическое превосходство Израиля, но и четкую политическую волю к силовому сдерживанию Ирана.
Урон, нанесенный Ирану, стал, по сути, самым болезненным за последние десятилетия. Подтверждена гибель сразу трех фигур, игравших ключевую роль в управлении и стратегическом планировании вооруженных сил страны: Хоссейна Салами — командующего КСИР, Мохаммада Багери — главы Генштаба, и Голам-Али Рашида — руководителя подразделения «Хатем аль-Анбия», ответственного за военные инфраструктурные проекты.
Эти потери воспринимаются в Тегеране как настоящий шок. Погибли также ведущие физики-ядерщики, в том числе Ферейдун Аббаси Давани — экс-глава Организации атомной энергии Ирана и видная фигура в научных и военных кругах. Неофициальные сообщения говорят о гибели не менее шести других ученых — атака была осуществлена не только по военной вертикали, но и по научному ядру ядерной программы.
Удары пришлись на районы плотной городской застройки, что вызвало резонанс внутри страны: тысячи людей покинули свои дома, сообщается о многочисленных разрушениях, перебоях с электричеством и связью. Над страной повисло ощущение уязвимости, непривычное даже в условиях многолетней конфронтации.
Израильские лидеры не просто не скрывают масштабов операции — они подают ее как поворотный момент всей ближневосточной истории. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху выступил с видеообращением, в котором заявил, что Израиль стоит на пороге эпохи, когда «нельзя больше позволить себе быть заложником страха». Он охарактеризовал происходящее как «борьбу света против тьмы», поставив тем самым стратегию Израиля в рамки экзистенциального конфликта, а не просто очередного витка военного противостояния.
Операция получила кодовое название «Ам Ке-Лави» — «Народ как лев», с отсылкой к образу из Книги Чисел Ветхого Завета: «встает как львица и поднимается как лев». Этот образ намеренно использован как внутренняя мобилизация, так и послание вовне — Израиль будет действовать не только на упреждение, но и без оглядки на дипломатические ожидания международного сообщества. Начальник Генштаба Эяль Замир прямо заявил, что операция была результатом многомесячной подготовки, в которой принимали участие все структуры оборонного ведомства. Это не ответ на конкретный вызов — это реализация глубокой стратегической доктрины, выстроенной на убеждении, что Иран не должен получить даже шанс на ядерное оружие.
На фоне столь масштабной эскалации встает закономерный вопрос: приведет ли эта операция к открытому глобальному конфликту с вовлечением внешних игроков, или же ситуация вновь останется в рамках привычной логики ближневосточного противостояния — череда ударов, громких заявлений и временных откатов до следующего витка?
Безусловно, последние события не стали внезапной вспышкой. Это была кульминация напряженного накопления: месяца ожиданий, ползучих угроз и дипломатических провалов. Уже в начале июня в аналитических кругах заговорили о нарастающем «энергетическом шевелении» в военных штабах Израиля. На фоне неудач в секторе Газа и роста критики внутри страны Нетаньяху искал «громкую» инициативу, которая бы сместила акценты с внутренних проблем на внешнюю угрозу — универсальный механизм мобилизации израильского общества и подавления оппозиции. Разведданные, утечки, демарши Ирана против МАГАТЭ, грядущие переговоры с США — все это сложилось для него в идеальный фон, чтобы перейти к стратегическому наступлению.
Нетаньяху — политик, закаленный в десятилетиях борьбы. Он не просто реагирует на угрозы, он их использует как рычаг. Нынешняя операция против Ирана — это прежде всего попытка вырваться из внутреннего тупика. Разочарование в управлении, судебная реформа, протесты, войны на два фронта, международная изоляция — все это сужает его политическое пространство. Однако военная эскалация, особенно против такой знаковой цели, как Иран, дает шанс на резкий разворот. В глазах части израильтян он снова становится защитником нации, стратегом, борющимся не за рейтинг, а за выживание государства. И он это хорошо понимает, именно поэтому он действовал вопреки даже неформальному давлению извне.
Однако удар по Ирану — это не просто атака по врагу, это удар по архитектуре возможной дипломатии. Нетаньяху играет не только против Тегерана, но и против «диалога» как идеи. Если Иран и США сблизятся — это подорвёт позицию Израиля как главного союзника Вашингтона на Ближнем Востоке. Поэтому его цель — не просто разрушить ядерную программу Ирана, а сделать невозможной саму идею новой сделки. В этой логике и просматривается стратегия: «обнуляй партнёра, чтобы переговоры стали бессмысленны». Ослабленный, растерянный, охваченный внутренним страхом Иран — именно такой Нетаньяху нужен, чтобы сохранить не только безопасность, но и доминирующее положение Израиля в регионе.
Но именно здесь кроется и риск. Ответ Ирана может быть асимметричным, затяжным и многоуровневым. Это не обязательно полномасштабная война, но и не молчание. Уже запущенные беспилотники — прелюдия. Можно ожидать атак через союзников Тегерана: Хезболлу в Ливане, шиитские группировки в Ираке, йеменских хуситов, которые, в отличие от прежних лет, уже зарекомендовали себя как способные наносить серьезный урон. Более того, в случае массовых жертв среди мирного населения Ирана международное мнение может повернуться — пусть не на сторону Тегерана, но точно не в поддержку Израиля. Даже ближайшие союзники, включая Европу и частично США, будут вынуждены дистанцироваться от новой волны насилия, если ответ Ирана не приведет к глобальной катастрофе, но будет убедительным с точки зрения права на самооборону.
Таким образом, мы стоим на грани. Мир оказался в точке, где каждый следующий шаг может изменить ход истории. Нетаньяху сделал ставку на решимость и силу. Иран, скорее всего, сделает ставку на гибридный ответ и стратегическое терпение. США зажаты между попыткой сохранить влияние в регионе и нежеланием втягиваться в новый конфликт на фоне украинского фронта, тайваньского напряжения и внутренних выборов. В этой сложной системе координат любая ошибка, эмоциональный взрыв или провокация могут привести к «взрыву», который уже никто не сможет контролировать. Рациональность подсказывает сдержанность, но история учит: когда включаются амбиции, страх и гордость, даже самые логичные расчёты могут обернуться катастрофой.
Автор — президент Центра ближневосточных исследований, приглашенный преподаватель НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
