Спустя почти месяц с начала энергетического кризиса ситуация в непризнанной Приднестровской Молдавской Республике оценивается как критическая. Есть перспектива масштабной гуманитарной катастрофы. Ни у кого не вызывает сомнений искусственный характер происходящего, с помощью которого Кишинев и Киев решают политические задачи.
Украина заинтересована в открытии «второго фронта» в Приднестровье если не в формате вооруженного конфликта, то хотя бы через создание зоны напряженности для отвлечения внимания и ресурсов России. Молдавия, воспользовавшись ситуацией, хочет реализовать свой давний реинтеграционный проект и при этом удовлетворить Брюссель, заинтересованный в ликвидации военного присутствия РФ на Днестре.
Поэтому, когда Киев заявил о том, что прекращает транзит российского природного газа в Европу, Кишинев намеренно ничего не предпринимал, чтобы решить вопрос с поставками энергоресурсов в Приднестровье (прежде всего для Молдавской ГРЭС, которая обеспечивает и ПМР, и Молдавию электроэнергией). Вряд ли можно полагать, что президент Майя Санду и ее команда не понимали, к каким последствиям это может привести.
Едва ли ошибаются те специалисты, которые считают, что кризис наступил исключительно по вине полностью зависимого от Запада молдавского политического руководства. Отказ Кишинева договариваться с российским «Газпромом» в ситуации с украинским транзитом был продиктован западными партнерами Молдавии. Такой подход вполне в духе политики европейских столиц — он обусловлен антироссийской линией. Желание подставить Приднестровье, которое в глазах западных стратегов рассматривается исключительно как геополитическая уязвимость России, не скрывалось с начала специальной военной операции.
Нежелание ряда региональных игроков вступать в прямое вооруженное противостояние с Россией на Днестре и отсутствие необходимых для этого ресурсов у Киева заставило их пойти на реализацию невоенного сценария руками самого заинтересованного игрока — правобережной Молдавии. Пока невоенного сценария. При этом, вероятно, Европа обещала решить вопросы с поставками энергоресурсов в Молдавию, то есть поддержать Кишинев в случае необходимости.
Таким образом, Приднестровье оказалось заложником ситуации, спровоцированной режимами Санду и Зеленского в их информационно-политической борьбе с Россией. Остановка Украиной транзита российского газа через свою территорию и нежелание властей Молдавии договариваться с «Газпромом» о продолжении поставок поставили Приднестровье буквально на грань выживания.
Команда Санду, очевидно, рассчитывала на то, что Приднестровье не сможет долго сопротивляться давлению и обратится к Кишиневу, Киеву и Брюсселю за помощью. Кроме того, на ПМР и на население Молдавии и отчасти на население стран ЕС оказывалось и продолжает оказываться мощное информационное давление — через все возможные каналы с первого дня кризиса транслируется единственный тезис: в энергокризисе на берегах Днестра виновата исключительно Россия. При этом Брюссель стремится решить сразу две задачи — нейтрализацию пророссийских настроений в Приднестровье и — для Европы — легитимацию решения об отказе от дешевого российского газа под предлогом того, что РФ якобы не стоит считать надежным поставщиком.
Именно поэтому на начальном этапе кризиса Кишинев обращался к Киеву с просьбой оказать помощь ПМР и поставить необходимые для преодоления кризиса объемы газа и угля. Сам Кишинев всё это время уверяет, что предлагал гуманитарную помощь Тирасполю, но тот отказался. Все эти шаги носят откровенно популистский и провокативный характер, и в Тирасполе это прекрасно понимают. Если предположить, что Украина согласилась бы помочь Приднестровью, то, во-первых, Киев непременно выдвинул бы неприемлемые политические условия, вроде ограничения вещания российских телеканалов и прочие, а во-вторых, любое содействие Тирасполю в этой кризисной ситуации, при непосредственном участии Киева, использовалось бы для продвижения имиджа Украины и в ущерб имиджу России, которая «настолько слаба, что бросила на произвол судьбы сотни тысяч своих граждан в ПМР». Позже, когда газа в республике осталось на несколько дней, киевские власти заявили, что могут поставить в Приднестровье необходимое количество угля. Но и это заявление нужно расценивать как популистское: в настоящее время, по известным причинам, Киев не имеет доступа к донбасскому углю — тому самому, который необходим для генерации электроэнергии на Молдавской ГРЭС в ПМР.
Однако, как показали первые недели кризиса, подход Брюсселя не дал ожидаемого эффекта. Приднестровье устояло: несмотря на то, что пришлось пойти на крайние меры с отключением от газоснабжения частного сектора и веерными отключениями электроэнергии (сначала отключали на восемь часов, затем сократили до пяти часов), Тирасполь не обращается за помощью к Кишиневу и ЕС. Более того, Тирасполь предпринял активные меры для выхода из искусственно созданной кризисной ситуации. В середине января глава ПМР Вадим Красносельский посетил Москву, и по итогам поездки было объявлено о договоренностях с Россией о поставках «гуманитарного газа» в ПМР и о том, что этих объемов должно хватить «на нужды населения, теплоэнергетики и для промышленных предприятий».
Такой вариант решения наблюдателями был оценен положительно: в этом случае попытки Молдавии и Украины препятствовать поставкам «гуманитарного газа» расценивались бы как реальный факт предумышленного доведения приднестровского населения до гуманитарной катастрофы. Кроме того, Москва полностью опровергла навязываемый Кишиневом тезис о том, что Россия намеренно перестала поставлять в ПМР топливо.
Однако, как и ожидалось, по мере усугубления положения ПМР Молдавия, сначала было согласившаяся пропустить через свою территорию «гуманитарный газ», начала выдвигать очередные априори невыполнимые требования — вывод российских миротворцев из зоны безопасности на Днестре, обнуление долгов Молдавии перед российским «Газпромом». Продолжая рассуждать о демократии, правах человека и светлом европейском будущем единой Республики Молдова, Кишинев выкручивает руки Тирасполю, ставя на кон жизни приднестровцев. И даже те 3 млн куб. м газа, которые Молдавия 27 января решила выделить Приднестровью в долг, отнюдь не имеют целью помочь населению левого берега, это природный газ для поддержания давления в системе, чтобы она продолжала работать бесперебойно до 31 января 2025 года. Одновременно Тирасполю было сделано очередное предложение — присоединиться к программе ЕС по энергетической устойчивости, на которую Брюссель планирует выделить €30 млн.
Одним из промежуточных печальных итогов энергокризиса в ПМР стало то, что он существенно обострил отношения между Кишиневом и Тирасполем. В начале января специалисты не исключали эскалации конфликта уже в феврале этого года. Другими словами, энергетический кризис может самым негативным образом сказаться на процессе урегулирования, который и без того фактически заморожен с 2019 года. При этом спустя месяц после его начала можно утверждать, что главная цель этой масштабной провокации не достигнута: население Приднестровья в массе убеждено, что в возникших проблемах виноват исключительно Кишинев. Следовательно, расчет на то, что паралич производственных мощностей, резкое снижение бюджетных поступлений на фоне бедственного положения населения Приднестровья заставит Тирасполь пойти на реинтеграцию с Молдавией на ее условиях, полностью провалился. Жители ПМР верят в то, что Россия найдет способ облегчить их положение, и просто ждут.
Автор — доктор политических наук, профессор РАНХиГС при президенте РФ, главный научный сотрудник РГГУ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
