О чем поет речная рыба: голоса из-под воды и все оттенки джаза
Год начался сразу с нескольких ярких релизов в самых разных жанрах — от традиционного джаза до этноэлектроники. Переиздавали и старые пластинки, мимо которых никак нельзя было пройти. «Известия» рассказывают о самых интересных музыкальных альбомах января, которые вы могли забыть послушать.
Malia
One Grass Skirt to London
Одна из самых интересных и одаренных джазовых певиц Европы XXI столетия являет собой отличный пример глобализма в музыке — уроженка Малави, живущая в Лондоне и работающая с франко-армянским пианистом и аранжировщиком Андре Манукяном. Малию часто (и заслуженно) сравнивают с Сарой Вон и Билли Холидей; при этом она познакомилась с джазом только подростком — в семье музыкой особо не интересовались, отец-англичанин слушал в основном The Beatles, приемник ловил только две радиостанции. Лишь в начале 1990-х, когда Малия с родителями была вынуждена покинуть Малави из-за гражданской войны, она с удивлением открыла для себя большой мир — и музыкальный в том числе.
Для своего седьмого альбома 46-летняя певица отобрала 14 песен, с джазом никак не связанных, но ставших для нее жизненными вехами разной степени важности. Большей частью это композиции из саундтреков — как к фильмам, которые она видела ребенком в родном Блантайре, так и к классике Голливуда. Здесь и Everybody’s Talkin’ из «Полуночного ковбоя», и Take My Breath Away из «Топ Ган», и Pure Imagination из первой версии «Чарли и шоколадной фабрики», и Here On My Own из мюзикла «Слава». Почти все они аранжированы в традиционном джазовом духе; впрочем, хит Билли Айдола Eyes Without a Face превращен в авангардное регги с соул-вокалом и звенящими аккордами синтезатора.
Brom
«Черная голова»
Хулиганский состав из Москвы уже полтора десятка лет экспериментирует с современным джазом и терпением слушателей — сами музыканты называют свою стилистику ноу-джазом по аналогии с нью-йоркским ноу-вейвом начала 1980-х; критики предлагают термин «панк-джаз», тоже достаточно верно передающий подход Brom к традиции. Впрочем, в их удалой и ломающей стереотипы музыке можно услышать и отголоски фри-джаза в духе Альберта Эйлера, и шумы индастриала, и даже старый добрый боп — саксофонист Иван Бурсов на «ты» со своим инструментом и умеет извлекать из него самые удивительные звуки.
Новый альбом квартета вышел весьма эклектичным — начав с музыкального оммажа поэту Пригову «Сон милицанера», почти танцевальной композиции с рокочущим басом Дмитрия Лапшина и лаконичными барабанами Богдана Ивлева, Brom уходит всё дальше и дальше в авангардные дали, с электронными шумами Феликса Микенского. Иногда эта музыка начинает утомлять, но доберитесь до финала с головокружительной аранжировкой «Время, вперед!» Свиридова и иронично-нуаровой психоделией финального трека с шедевральным названием «Убийство лысого в подъезде».
«Шесть мертвых болгар»
«Перелом»
Сумрачные архангельские гении нойза за свою 36-летнюю историю пережили немало, включая трагическую смерть одного из отцов-основателей коллектива Алексея Чулкова, но за последние годы явно пришли и к новому творческому подъему, и, не побоимся этого слова, просветлению. На новых альбомах мрачные индустриальные шумы постепенно вытесняются раздумчивыми амбиентными аккордами древних аналоговых синтезаторов, «найденными» звуками и аутентичным народным пением.
За него на этом диске отвечал народный хор деревни Усть-Поча «Кенозерочка», виртуозно записанный постоянным участником группы Сергеем Жигальцовым. «Бела Рыба» и «Лели Лели», спетые голосистыми селянками под аккомпанемент мягко рокочущих синтезаторов и расслабленный бит, украсили бы, пожалуй, любой сборник для модного чилл-аута — хоть в Москве, хоть на Ибице. Так возраст усмиряет суровых мастеров индастриала и вновь возвращает их к полудетской мелодике.
Elyose
Evidence
Французы в металле почему-то чаще тяготеют к радикальным стилям — достаточно вспомнить хоть Gojira, хоть Celeste, — что в каком-то смысле странно, учитывая сложившуюся у галлов репутацию галантной нации. Впрочем, на металлической сцене belle France всё же наблюдаются не только заросшие космами угрюмые мастера зубодробительных бласт-битов. Вот, к примеру, радующая и глаз, и слух команда во главе с красоткой на каблуках — с внешностью аниме-принцессы и голосом иерихонской трубы.
Жюстин Дааэ поет исключительно на родном языке — и его обороты идеально ложатся на ню-металлические риффы гитариста Антони Шоньяра и локомотивный напор анонимной ритм-секции. Не раздражают даже прорезающие местами музыкальную ткань синтезаторные арпеджо в духе коммерческого индустриального рока четвертьвековой давности. В целом звучит словно Милен Фармер присоединилась к ранней версии Linkin Park — и выходит на удивление неплохо.
Игорь Никольский, Hemichromis Bimaculatus, Cyprinus Carpio, Tilapia Mossambica, Cichlasoma Nigrofasciatum, Sciaena SP, Malapterurus Electricus, Gnathonemus Peretsii, Silarus Glanis, Anguilla Anguilla
«Звуковые и биоэлектрические сигналы рыб»
Советская власть с подозрением относилась к разнообразным буржуазным уклонам в искусстве, не исключая и музыку, зато благоволила научным трудам, особенно когда их можно было преподнести широким массам в виде чего-то осязаемого, видимого или, как в этом случае, слышимого. Записи, сделанные в 1978 году биологом Игорем Никольским и выпущенные два года спустя на виниле, предназначались вообще-то для школ и кружков юннатов как учебное пособие. Но продвинутые советские меломаны раскупили тираж в рекордные сроки.
«Мелодия» теперь переиздала эту, без преувеличения, легендарную пластинку в цифре — и, надо сказать, степень ее умиротворяющего амбиентного воздействия на человеческую психику нисколько не уменьшилась. «Пение» рыб, собранное тут — самая настоящая заготовка для musique concrete в ожидании своего Шеффера или Вареза. Собственно, спустя 10 лет после выхода сэмплы голосов рыб с пластинки использовали в своем треке «Spanish Castles In Space» знаменитое британские электронщики The Orb.
