Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Швейцария расширила список антироссийских санкций
Происшествия
Силы ПВО сбили ракету ВСУ над Мелитополем в Запорожской области
Мир
Кандидат в канцлеры ФРГ Вайдель назвала своей миссией восстановление отношений с РФ
Мир
Reuters сообщило о намерении Британии выделить военную помощь Украине на $186 млн
Экономика
Крупнейшие банки РФ снизили процентные ставки по депозитам
Политика
В Кремле сообщили о телефонном разговоре Путина и Трампа
Мир
Путин заявил Трампу о необходимости устранения первопричин конфликта на Украине
Общество
ФАС установила занимающие доминирующее положение на рынке свинины компании
Мир
В киевском метро демонтируют панно с изображением красноармейца
Общество
Синоптик исключил «барометрические удары» в обозримом будущем в Центральной России
Мир
Эстония выразила готовность предложить США редкоземельные металлы в обмен на помощь
Мир
Порошенко запретили поездку в Мюнхен и вручили 15 повесток в ГБР
Спорт
Теннисистки Андреева и Шнайдер вышли в четвертьфинал турнира в Дохе
Общество
В Кировской области закрыли детсад на карантин из-за заболевания 18 детей
Мир
Минобразования США призвало лишить спортивных наград трансгендеров
Мир
Шеф Пентагона назвал возвращение территорий нереалистичной целью для Киева
Общество
Водителя из Сочи привлекли к ответственности за перевозку енотов на крыше

О дивный, новый Трамп

Доцент ВШЭ Дмитрий Новиков — о том, как будут выстраиваться отношения Москвы и Вашингтона после смены власти в США
0
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Триумфальное возвращение Дональда Трампа в Белый дом свершилось, отметившись повышенными мерами безопасности (впервые за долгое время церемония присяги была перенесена во внутреннюю часть Капитолия) и странной выходкой Илона Маска, выбросившего «что-то похожее на нацистское приветствие», как описали это в прессе, перед толпой сторонников нового президента.

Тем не менее это был несомненный триумф. Об этом говорило гораздо более обильное, по сравнению с предыдущей церемонией восьмилетней давности, присутствие на церемонии большого бизнеса (пять богатейших людей страны стояли в одном из первых рядов, символизируя готовность сотрудничать с новой администрацией), представителей политической и богемной элиты и международных гостей. На площади перед Капитолием и примыкающих улицах собрались более 20 тыс. сторонников нового президента. В отличие от инаугурационной речи восьмилетней давности, по большей части оборонительной, инстинктивно отражавшей осадное положение первой администрации Трампа, речь второй каденции была наполнена планами реформ. Вступая в должность президента во второй раз, Дональд Трамп определенно чувствует точку опоры и готов перевернуть если не весь мир, то уж страну точно.

Чем инаугурация нового президента и сопутствующие ему события не отметились, так это каким-либо упоминанием Украины и российско-американских отношений в целом. Во время инаугурационной речи Трамп вообще мало внимания уделил внешней политике, хотя именно эти его инициативы, по понятным причинам, более всего обсуждаются не только в нашей стране, но повсюду — от Пекина до Брюсселя и Копенгагена, а также в недалекой от Вашингтона Оттаве. Даже Китай — традиционный фокус американской внешней политики последних лет — был упомянут в инаугурационной речи лишь два раза, оба в контексте Панамского канала. Зато Трамп активно воздавал должное президентам, которых, судя по всему, считает архетипами собственного правления, — Тедди Рузвельту и Уильяму Мак-Кинли. Оба отметились экспансионисткой внешней политикой и ассоциируются с так называемой эрой империализма. Видимо, это может что-то сказать о внешнеполитических взглядах и даже планах нового хозяина Белого дома.

В целом инаугурационные речи и вообще весь комплекс мероприятий вокруг вступления нового президента в должность редко подсвечивают внешнеполитические проблемы. Новый лидер и его группа поддержки традиционно высказываются по внутренним вопросам как гораздо более близким избирателям — а именно для них, для того, чтобы они почувствовали себя сопричастными к победе своего кандидата это шоу, в конечном счете, и устраивается. Однако в последние недели команда Трампа настолько высоко задрала уровень ожиданий по какому-то прогрессу вокруг украинского урегулирования (начиная с пресловутого заявления о 24 часах, необходимых для завершения конфликта), что наблюдатели и эксперты невольно ожидали каких-то прорывов или хотя бы новых заявлений в первые же мгновения новой администрации. Трамп мастерски сформировал о себе образ волшебника, способного магическим образом решать проблемы, в том числе на российско-американском треке.

Этому, безусловно, способствуют внешние обстоятельства. Завершившаяся каденция администрации Байдена отметилась самым низким уровнем в новейшей истории российско-американских отношений. Впрочем, вполне оправданно можно сказать, что связи между Москвой и Вашингтоном вообще никогда не находились в столь разобранном состоянии, даже в периоды наивысшей напряженности. Даже период Корейской войны, с которой украинский конфликт часто сравнивают, не характеризовался, пожалуй, таким напряжением сил, высокими ставками и ощущением политического тупика в двусторонних отношениях. Украина считается для России предметом жизненных интересов, а для США — инструментом и возможностью нанести Москве стратегическое поражение. Таких высоких ставок не было ни в Корейскую войну, ни в ходе других периферийных конфликтов времен холодной войны.

Этим отчасти определяются завышенные ожидания от новой администрации. Текущее положение дел в российско-американских отношениях кажется дном, «хуже быть не может», следовательно, пришло время возвращаться к хотя бы подобию нормы. Наличие пусть и опосредованного, но интенсивного военного конфликта в сочетании с практически полным развалом выстроенной в предшествующие десятилетия конструкции по поддержанию стратегической стабильности крайне дискомфортно и для Москвы, и, по крайней мере, для части американского истеблишмента — что бы обе стороны ни говорили публично. И так как при крайне высоком уровне ставок продолжение конфликта практически обречено на еще большую эскалацию, не пора ли «ударить по тормозам»?

Главная проблема этих завышенных ожиданий заключается в том, что они могут сами по себе обречь российско-американские отношения на еще более глубокое скатывание в яму. Опыт взаимодействия с предыдущими администрациями вполне может быть основанием для выведения универсального правила: взаимодействие с каждой администрацией начинается «за здравие», а заканчивается «за упокой» (Клинтон, Буш-младший, Обама, Трамп). Российско-американский саммит в Женеве в 2021 году сравнивался со встречей Горбачева и Рейгана в Рекьявике, а администрация Байдена всячески демонстрировала понимание российских озабоченностей и по Украине, и по проблеме расширения НАТО, и в отношении необходимости укрепления стратегической стабильности и стратегического доверия на двустороннем уровне. Струна лопнула неожиданно, и меньше чем через год после встречи Москва и Вашингтон выясняли отношения силой оружия.

Приход Трампа не меняет ни объективного расклада сил, ни магистральных стратегических установок США, в основе которых лежит представление о сохраняющемся американском преобладании в большинстве ключевых сфер (экономической, военной, технологической) и возможности увеличения этого отрыва. Один из инструментов проведения этой политики — извлечение ренты из ближайших союзников и сателлитов и перекладывание на них стратегических и экономических издержек, что несколько мягче, но вполне успешно реализовывалось и при администрации Байдена. Украина остается одним из важных, но частных эпизодов этой политики, и желание Трампа снизить объемы помощи Киеву и завершить конфликт вполне искренне, но совершенно не означает разворота политики Вашингтона в сторону выстраивания равноправных и позитивных отношений с Москвой.

К этому приходится добавить, что фарватер даже для ограниченной сделки — не будем сейчас препарировать ее содержание — весьма узок в силу объективных и субъективных, внешних и внутренних причин. Уверенная победа Трампа на прошедших выборах отнюдь не означает полного краха его оппонентов и отсутствия проблем в проведении внутренней и внешней политики. Первые же неудачи его администрации могут приободрить противников и серьезно пошатнуть его внутриполитическую поддержку, строящуюся на самом деле на достаточно разношерстной коалиции сторонников — от техномагната Маска до религиозных ультраконсерваторов и одиозных интеллектуалов вроде Стива Беннера. А неудачи будут: замах реформ слишком велик, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки. Полным мандатом на реализацию крупных инициатив администрация Трампа будет обладать, скорее всего, только до промежуточных выборов в конгресс в 2026 году.

Скорее всего, для любых продуктивных переговоров по Украине разгоночная полоса и того меньше — не более полугода. Не получив быстрой и хлесткой сделки, Трамп и сам, вероятно, психологически начнет терять интерес к урегулированию, а находящиеся в некоторой прострации сторонники усиления помощи Украине и жесткого курса в отношении Москвы вновь проснутся и реорганизуются. Это не означает, что Трамп воспроизведет политику Байдена, но и вряд ли будет склонен завершать конфликт на условиях, близких Москве. Пойдет либо по пути эскалации, либо по формуле Троцкого «ни войны, ни мира, помощь прекратить». Последний вариант подразумевает большую вовлеченность европейцев и перекладывание экономических издержек на них.

За пределами Украины и деэскалации военного конфликта пока совершенно не видно, о чем Москва могла бы говорить с новым американским руководством. РФ интересна Вашингтону как стратегический актив в противостоянии с КНР, но приносить в жертву российско-китайские отношения ради туманного партнерства с США российское руководство, очевидно, не будет. Традиционная тема стратегической стабильности и контроля над вооружениями вызреет, по-видимому, еще нескоро. Получается, у сторон просто нет условной мало-мальски позитивной повестки, которая могла бы стать продолжением, дополнением и развитием диалога вокруг прекращения боевых действий. А это несколько девальвирует и последнее.

В этих условиях администрация Трампа при всех фанфарах и возлагаемых на нее надеждах, скорее всего, повторит опыт предыдущих администраций. Условный позитив и надежды первого времени сменятся рано или поздно разочарованием и холодностью. Впрочем, если Россия и научилась чему-то за последние годы, так это тому, что ее не обязательно должны все любить.

Автор — доцент, заведующий лабораторией политической географии и современной геополитики НИУ ВШЭ

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора

Читайте также
Прямой эфир